|
Вот увидите, скоро они вновь будут у него на службе. Макиавелли никак не мог решить для себя, верил ли Бартоломео в то, что говорил, хотел ли верить или говорил просто для того, чтобы поверил Макиавелли. За этой искренностью, простодушием, дружеской улыбкой могло скрываться все что угодно. - Мессер Бартоломео, вы были так любезны, предложив свою помощь. Подскажите, пожалуйста, где бы я мог остановиться на время вместе с Пьеро и слугами. - Лучше бы вы попросили о чем-нибудь другом, - рассмеялся Бартоломео. - Город заполонили приближенные герцога и все эти прихлебатели-поэты, художники, архитекторы, инженеры, не говоря уж о купцах, торговцах, приехавших сюда либо по делам, либо в поисках денег. - Я не собираюсь оставаться в Имоле дольше, чем того требует необходимость. Но я выполняю поручение Синьории и не могу заниматься делами в монастырской келье. - Я спрошу у тещи. В таких делах она разбирается лучше меня. Пойду позову ее. Бартоломео вышел из кабинета, а вернувшись, предложил гостям следовать за ним. Он провел их в большую просторную комнату с расписными стенами и камином. Дамы вышивали у огня. При появлении незнакомцев они поднялись и ответили реверансом на их низкие поклоны. - Это мать моей жены, монна Катерина Каппелло, - представил Бартоломео миловидную женщину средних лет. - А это моя жена. По возрасту она скорее годилась ему в дочери. Следуя моде тех дней, она выкрасила волосы - из жгучей брюнетки превратилась в блондинку, а смуглая кожа ее лица, шеи и груди стала белоснежной благодаря толстому слою пудры. Сочетание золотистых волос с красивыми черными глазами и тоненькими ниточками черных бровей производило неотразимое впечатление. Светло-серое платье с низким вырезом, широкой юбкой и пышными рукавами плотно облегало ее стройный стан. Девичья невинность сочеталась в ее красоте со зрелостью женщины. Макиавелли вдруг охватило волнение, сердце учащенно забилось. "Хороша, - подумал он про себя. - С удовольствием провел бы с ней ночь". Мужчины сели, и Бартоломео рассказал монне Катерине о просьбе Макиавелли, а затем, как бы вспомнив, сообщил, что Пьеро приходится ему кузеном. При этих словах обе женщины улыбнулись, и Макиавелли не без удовольствия отметил, какие белые ровные зубки у жены Бартоломео. - Не хотели бы господа подкрепиться? - спросила монна Катерина. Сказав, что они уже завтракали, Макиавелли отказался. Но гостеприимный хозяин уговорил его выпить хотя бы стаканчик вина - оно ведь еще никому не повредило. - Аурелия, пойди скажи Нине, - улыбаясь, обратился он к жене. Молодая женщина вышла, и Бартоломео вновь заговорил о жилье для Макиавелли. - Это невозможно, - покачала головой монна Катерина. |
