|
Желая вернуться во Флоренцию и получить обратно конфискованное имущество, Фаринелли всеми силами старался завоевать расположение флорентийского посла. Он подтвердил сказанное утром Бартоломео. Новых подданных герцога вполне устраивало его правление - суровое, но справедливое. Тирания сменилась свободой, которой они не знали уже сотню лет. Взяв по одному мужчине из каждого дома, находившегося в его владениях, герцог создал собственную армию, куда более надежную, чем отряды наемников. Гасконцев в любой момент мог отозвать их король, швейцарцы с удовольствием переходили на сторону того, кто больше платит, а там, где проходили германцы, оставалась выжженная земля. Солдаты же герцога, вымуштрованные и хорошо вооруженные, гордились своей желто-красной формой и по его приказу пошли бы в огонь и в воду. - А что слышно о капитанах Вителлоццо и Орсини? - спросил Макиавелли. - Ничего. Никто не знает, что они делают. - А какое настроение во дворце? - Все ведут себя так, как будто ничего не произошло, - ответил Фаринелли. - Герцог почти все время проводит в своих апартаментах. А секретари даже веселы. Во всяком случае, я давно не видел мессера Агапито в таком благодушном настроении. Макиавелли нахмурился. Герцог что-то замышлял, в этом он не сомневался. А Фаринелли - хотя и старался рассказать все, что знал, - похоже, так и не поумнел. Макиавелли вернулся к себе. Пьеро терпеливо ждал его. - Ты передал полотно? - Да. Мессер Бартоломео ушел во дворец. А служанка просила подождать, пока она отнесет полотно. Потом вернулась и сказала, что госпожа лично хочет поблагодарить меня. И я поднялся наверх. - Выходит, ты не подружился со служанкой? - Не представилось случая. - Ну, чтобы сказать девушке, как она мила, особого случая не требуется. - Госпожа и ее мать встретили меня очень приветливо. Угостили вином, фруктами, пирожными. И забросали вопросами. - О чем же они спрашивали? - В основном о вас. Давно ли вы женаты, на ком, хороша ли собой монна Мариетта. - А с Серафиной ты поговорил? - В отношении нее, мессер, вы оказались правы. И если бы вы не пришли, она продолжала бы говорить. Я думал, она никогда не остановится. Пьеро закончил рассказ, и Макиавелли довольно улыбнулся. - Ты молодец, Пьеро. Я знал, стареющая женщина не останется равнодушной к твоей юности и доверится тебе. Пьеро удалось разузнать довольно много. Герцог благоволил к Бартоломео, и в Имоле тот стал чуть ли не первым человеком. Все отмечали его честность, доброту, щедрость и набожность. Аурелия была его третьей женой. Первая умерла от холеры через восемь лет после женитьбы. Со второй он жил одиннадцать лет, до самой ее смерти. |
