Ее охватило странное ощущение опустошенности. Она еще не понимала, куда клонит принц, не знала, как реагировать, и была в смятении.

– Иннельда, вам тридцать два года и вы не замужем, – продолжал он. – Ходят слухи – извините, что упоминаю об этом, – будто у вас сотня любовников, но я‑то знаю наверняка – это ложь. И поэтому говорю прямо: вам давно пора выйти замуж.

– И вы полагаете, – молвила она чуть изменившимся голосом, – что мне надлежит собрать со всей страны молодых людей, дабы они совершали поступки отчаянной храбрости, и выйти замуж за того, кто сумеет приготовить самый вкусный сливовый пудинг?

– Совсем не обязательно, – спокойно заметил принц. – Вы уже влюблены.

Сидящие за столом министры зашевелились, расцвели в дружелюбных улыбках.

– Ваше величество, – начал один, – это самая приятная из всех новостей… – И внезапно замолчал – должно быть, увидел выражение ее лица.

Она вела себя так, как будто не замечала реакции окружающих.

– Принц, я поражена. И кто же этот счастливчик?

– Вероятно, один из самых грозных мужчин, каких я встречал, пленяющий своей энергией и вполне достойный вашей руки. Он появился во дворце около восьми месяцев назад и сразу же покорил вас, но, к сожалению, из‑за его прошлого, если принимать во внимание политику, в вашем сознании возник конфликт между вполне естественными желаниями и навязчивыми идеями.

Теперь она поняла, о ком толкует принц, и попыталась сбить его с толку.

– Уж не говорите ли вы о том молодом человеке, которого два месяца назад я приказала повесить, а потом помиловала?

– Признаюсь, – улыбнулся принц дель Куртин, – меня очень удивило тогда ваше бурно выраженное предубеждение против него, но ведь оно не более чем проявление столь же бурного конфликта, происходившего в вашем сознании.

Иннельда холодно ответила:

– Насколько я помню, вы, кажется, не слишком возражали против смертного приговора.

– Просто был в замешательстве. Я генетически предан вашей персоне, и ваши уверенные суждения о нем смутили меня. Только потом сообразил, как удивительно все совпадает.

– Вы считаете, что я покривила душой, когда отдавала приказ?

– В этом мире люди постоянно изничтожают своих любимых. Они даже кончают жизнь самоубийством, то есть сводят счеты с самими собой, кого любят больше жизни.

– Ну и какое это имеет отношение к конфликту в моем сознании, который превращает меня в строптивую женщину?

– Еще тогда вы мне рассказали, что обещали капитану Хедроку… – Она вся подобралась, когда это имя было наконец произнесено. – Ну да, обещали призвать его во дворец через два месяца. Время прошло, а вы никак не можете решиться.

– Не хотите ли сказать, что моя любовь поугасла?

– Нет. – Он был терпелив. – Вы вдруг поняли, что, если пригласите его, ваш зов теперь, по прошествии этих месяцев, скажет гораздо больше, чем в момент обещания. Вы полагаете, что это будет равнозначно признанию.

Иннельда встала.

– Джентльмены, – сказала она с легкой снисходительной улыбкой, – выводы кузена – для меня откровение. Я уверена, что он хочет добра, и по всей вероятности было бы неплохо выйти замуж. Но, признаюсь как на духу, никогда не помышляла о капитане Хедроке, которому до конца его дней пришлось бы выслушивать мое ворчание.