Пустыней благостной наследственно владеет

         Тиара папская, поэтому не смеют

         Ни герцог, ни король трубить здесь в турий рог

         И с гончими скакать.

Лай собак становится глуше. Шум охоты то удаляется, то приближается, то замирает, то возникает снова.

         Один бы папа мог,

         Но лишь за душами охотиться он может.

         Пичужек да зверьков никто здесь не тревожит,

         И мирно господу хвалу они поют, —

         Ему принадлежат. И кровь не льется тут.

         Кто позабыть дерзнул, что место это свято?

У входа в пещеру появляется старый монах с палкой в руке; ноги его покрыты пылью. Поверх одеяния доминиканца на нем накинут стихарь паломника. Это Торквемада. Он останавливается у порога. Борода у Торквемады с проседью, у Франциска Паоланского — совсем белая.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Франциск Паоланский, Торквемада.

Торквемада

         Привет, святой отец!

Франциск Паоланский

         Приветствую я брата.

Торквемада

         Немного отдохнуть ты разрешишь мне здесь?

Франциск Паоланский

         Входите, брат.

Торквемада

         Знобит! Окоченел я весь!

         От лихорадки слаб, дрожу я в полдень знойный…

         О патриарх святой, я путник недостойный…

         Lamma sabacthani! Прошел я трудный путь.[26 - Почто ты меня оставил, отче! (древнеевр.).]

         Мир вам!

Франциск Паоланский

         И ты, мой брат, благословенным будь.

Торквемада

         Я пастырь, как и вы!

Франциск Паоланский

         Пусть вам господь поможет.

         Но вам и говорить не хочется, быть может,

         Куда идете вы? Ну что же! День за днем

         От утренней зари к кончине мы идем.

         В один и тот же путь идем мы неизменно:

         Ступни у нас в гробу, пред алтарем колена.

         Да, неизвестный брат, един весь род людской,

         И в бесконечности исчезнем мы одной.