О! Ухо черное в ночи стоит торчком!

         Из врат монастыря, с печальными псалмами,

         Вот эти призраки идут двумя рядами,

         И между них плывет хоругвь, черным-черна,

         И медленно в толпу врезается она

         И движется вперед, препятствий не встречая:

         Все разбегаются, монахов замечая.

         Вот инквизиция! Народ повержен ниц.

         Все знают: вот рука, чьей власти нет границ

         И через город наш угрюмое виденье

         Вот так и тянется,

(показывая на хоругвь и на две шеренги людей в капюшонах, которые проходят в глубине)

         Как в данное мгновенье,

         Без слов, без пения, и ночью так и днем,

         Безмолвно-грозные идут своим путем.

         Сидите дома вы, спокойно отдыхая,

         Болтая и смеясь, в саду цветы, срывая;

         Ласкаете детей, и этот череп вдруг

         К вам в дверь врывается! О, сколько жертв вокруг!

         Людей без счета жгут. Никто им не мешает.

Процессия и хоругвь исчезают в больших воротах, противоположных тем, из которых появились.

Маркиз

(тихо, королю)

         Король церковников без меры возвышает!

         Кто Торквемада? Чьи присвоил он права?

         Ведь незаконного собора он глава!

         Он с папой говорил и с буллой возвратился;

         Ну, и достаточно — лик короля затмился,

         Погас и почернел, а узурпатор-поп

         В наикратчайший срок вознес ничтожный лоб

         До уровня голов, увенчанных короной.

Король, думая о другом, видимо не обращает внимания на слова маркиза

(тихо, Гучо)

         Король не слушает.

Гучо

(тихо, маркизу)

         Молчит он, отвлеченный

         Другими мыслями.

Король поднимает голову, окидывает взглядом всех, кто находится в глубине галереи, и делает знак маркизу, чтобы тот подошел к нему. Он выводит его на авансцену, так, чтобы никто не мог услышать, что они говорят. Гучо наблюдает за ними.

Король

(маркизу)

         Я, к счастью своему,

         Всегда твоим речам внимал.