И пока я борюсь со своими внутренними демонами, старушка, давно победившая каждого из них, вдумчиво изучает мое собственное лицо…

— Ну, женитьба — дело неплохое, — наконец признает она, похлопывая меня по руке, — главное, чтобы избранница была подходящей…Твоя-то тебе подходит?

Выдыхаю с усилием:

— Все сложно…

— Ах, — та возмущенно взмахивает рукой, словно отгоняя назойливую муху, — все сложно лишь при отсутствии любви… А вот если любишь, — она мне подмигивает, — по-настоящему любишь, внучек, — тогда легко ответить себе на один-единственный вопрос: а хочу ли я прожить с этим человеком всю свою жизнь или нет?

— Хочешь сказать, я не люблю Веронику?

— Это ты мне скажи, милый! Готов ли ты провести лучшие годы своей жизни рядом с этой высокомерной девицей с пайетками вместо мозгов?!

— Бабушка! — возмущаюсь было я, но улыбка все же изгибает мои губы в смущенной полуулыбке — ба несправедлива к Веронике, я знаю это абсолютно точно. — Ба, ты настоящая заноза! — добавляю уже с нежностью. — И когда ты ставишь вопрос таким образом — прямо и не знаю, что и ответить… «Пайетки вместо мозгов»? Ты действительно о ней невысокого мнения.

— Высокое мнение стоит больших усилий, — говорит старушка с улыбкой, — а твоя Вероника не особо любит утруждаться в этом вопросе…

Ответить нечего, вернее ответ-то есть, да не самый приятный, надо признаться… Если отвечать по- существу, то я и сам начинаю казаться себе никчемным олухом с пайетками вместо мозгов… Не самая приятная мысль, что и говорить, и тут я произношу:

— Сегодня кое-что произошло на дороге… авария… и я стал невольным свидетелем произошедшего, — нервным движением откидываю волосы с лица. — В автомобиле были двое: мужчина и женщина — он отделался парой царапин, а женщина получила черепно-мозговую травму и впала в кому. — Обдумываю произошедшее и добавляю: — Она беременна. Десять недель. И никому нет до этого дела…

«Кроме меня», — хочу было добавить я, но молчу. Признаваться в таком более чем странно, даже бабушке, которой я могу, по сути, рассказать обо всем. Но не это…

Ба слушает с задумчивой заинтересованностью, так, должно быть, слушают психотерапевты, для которых каждое твое слово — открытая транскрипция из тысячи звуков.

— Стоит ли вообще создавать семью, если даже в ней ты остаешься, по сути, одинок?! — восклицаю я в сердцах.

Оба молчим: вопрос чисто риторический, явно не требующий ответа… А потом бабушка просит:

— Расскажешь, как все произошло? Мне любопытно послушать. Похоже тебя эта история очень затронула, — сказано это с такой осторожностью, словно я маленький зверек, которого следует приручить, не испугав.

— Я был в больнице с этой семьей… и завтра снова туда поеду… — Рассказываю ба все с самого начала, без чрезмерных подробностей, конечно, но мой персональный «психоаналитик» в этом и не нуждается — слишком хорошо меня знает, чтобы читать между строк. — Ну и вот, как я уже и сказал, завтра поеду туда снова… сам не знаю, зачем…

Выгляжу смущенным и слегка раскрасневшимся то ли от смущения, то ли от батареи, которая нынче греет с удвоенной силой. Хочется верить, что все дело в батарее — самообман ведь пока никто не отменял! Старушка, слушавшая до этого абсолютно безмолвно, протягивает свою сухонькую ладонь и тихонько сжимает мою руку.