-  Хочу кувшин зелена вина! Серебряный, - уточнила она и в ожидании уселась на сундук. Ничего не происходило. Бабариха слегка обеспокоилась.

    -  Эй, как там тебя звать-величать? Скатерть-самобранка, пусть сию секунду появится передо мной кувшин зелена вина, заморского, хреческого, из царских подвалов.

    Бабка напряженно уставилась на расшитую узорами машину времени. Та не реагировала.

    -  Эй ты, тряпка половая! Совсем обнаглела али заказа не поняла?

    Бабариха задумалась. По всему выходило, что где-то она допустила ошибку. А если возможности самобранки ограничены и провизией она попросту не занимается?

    -  Ладно, нет вина - и не надобно. Денег дай! Скажем, три мерки золота. А лучше четыре. - Бабариха с надеждой вперила взгляд в вышитого петуха. Никакого ответа. Но ведь она своими глазами видела, как из скатерки появлялись… стоп. То-то и оно, что не появлялись, а исчезали! Сначала изумруды Лебеди, за ними доспехи богатырей…

    -  Верни то, что взяла! - крикнула Бабариха и вдруг заткнула рот кулаком: что, если сейчас перед ней явится ухмыляющаяся Повариха?

    -  Нет, нет, слышь, я перепутала… - в панике затараторила бабка. Впрочем, скатерке было безразлично.

    Наверно, нужно сказать волшебное слово. Бабариха собралась с духом и выдавила:

    -  Слышь, пожалуйста… - Скатерку не проняло.

    -  Ах ты, чертова тряпица, так тебя и разэтак! - завизжала Бабариха, осыпая машину времени отборнейшим древнерусским матом. Но даже эти воистину волшебные слова остались без ответа. Обезумев от разочарования, бабка схватила скатерку и начала ее ожесточенно трясти, мять, выжимать и выкручивать. Всполошенные пылинки закружились по комнате. Бабариха пробовала материю на зуб, терла, топтала и выколачивала лаптем. Наконец она подскочила к тусклой лампадке и долго изучала скатерку на просвет. Драгоценностей внутри видно не было.

    Притомившись, бабка снова опустилась на сундук. Эх, горе горькое, доля тяжкая… Не видать ей в жизни счастья! В кои-то веки попала в руки скатерть-самобранка, да и та бракованная… Бабариха внезапно замерла. Самобранка! Однако это вам не самодавалка!

    Но какой может быть смысл в такой вещице? Непонятно. А может, в нее, как в шкаф, можно складывать добро на хранение?

    Бабариха настороженно обошла скатерку кругом. Интересно, нет ли у нее привычки кидаться на предметы самостоятельно?

    После некоторых раздумий Бабариха решилась пожертвовать парадной обувкой.

    -  На, подавись! - крикнула она, швыряя в петуха правый лапоть. - Не нравится? Держи второй! И платок забирай! И гребенку!

    Куча не востребованных привередливой скатеркой вещей всё росла. Бабка вспомнила, что Повариха, прежде чем скрыться, зачем-то ощупывала узоры. Опустившись на колени, она принялась ползать по вышитым цветам, жалобно подвывая и колотясь головой об пол. Наконец она затихла.

    Красный глаз петуха насмешливо поблескивал в лунном свете. «Издевается», - равнодушно подумала Бабариха. Петух подмигнул - и вдруг разразился звонким хохотом. «Разбежалась, карга старая! - корчилась от смеха Повариха, выглядывая из-за тугого гребешка. - Так я и отдам тебе свои сокровища!»

    Гребешок стал наливаться на глазах - и вдруг вспыхнул ярким пламенем.