-  Объедки, - шепотом вымолвил служка и повалился на ковер.

    -  Ох, меня ждут дела, - засуетилась Лебедушка, поднимаясь с трона. Однако уйти она не успела: в зал вошла мрачная процессия. Люди шли в глубоком молчании, понурив головы и потупив глаза. Тоненько пискнув, Лебедь опустилась обратно на трон. В руках возглавляющего процессию пожилого рыбака, на черной бархатной подушечке, выданной дворецким, лежала русая коса. Бояре дружно закрестились, стягивая с голов добротные шапки.

    -  Вот, матушка, изволь полюбоваться: прибило к пирсу, - доложил рыбак, останавливаясь перед троном и кланяясь в пояс.

    -  Ексель-моксель, как говаривала моя покойная жена, - пробормотал Салтан, брезгливо разглядывая Сонькин парик. - Сожрал-таки, демон!

    Он взглянул на всхлипывающую царицу.

    -  Ну, к чему теперь плакать, что сделано, то сделано. Надо бы похоронить ее. По-христиански. Вели, царица, отслужить панихиду по сестре моей бывшей супруги.

    ГЛАВА 14

    Лебедь стояла на балконе, изящно облокотясь о резные перила. Салтан украдкой любовался ее точеным профилем, озаряемым мягким светом луны.

    -  Звезд-то сколько! - прошептала Лебедь, взмахивая густыми ресницами.

    -  Не счесть, - подтвердил Салтан.

    -  Красиво, - вздохнула Лебедь.

    -  Ага, - согласился Салтан. Вдали завыла собака.

    -  Еще кто-то помер, - отметил Салтан. Лебедь взглянула на него укоризненно. - А может, и не помер, - поспешил исправиться кавалер.

    Царица поднесла платочек к глазам, готовясь вновь разразиться рыданиями:

    -  Ох, долюшка моя тяжкая! Сколько забот на хрупкие плечи! Тяжбы, интриги, годовые счета… То помрет кто, то родится… И за всё я несу ответственность пред Богом и людьми! Теперь еще змей объявился неслыханный, не то чародей, не то мутант, а мне - одна морока…

    -  Да, нелегко быть одинокой царицей, - значительно произнес Салтан, тоже прислоняясь к перилам.

    -  Нелегко, Салтанушка, - всхлипнула государыня, опираясь о его плечо.

    -  Ну же, душенька-голубушка! Осуши очи ясные! Ярче звезд в ночи они сияют, светом неземным душу радуют! - Салтан смахнул слезинку с бархатной щечки. - Особам со столь тонкой душевной организацией вообще противопоказано политикой заниматься. Имя-то у тебя какое нежное - Лебедушка…

    -  Вообще-то, меня Матреной звать, - доверчиво призналась царица. - А Лебедушкой люди кличут, потому как сызмальства мечтаю я полететь, аки птица вольная.

    -  Да ну?! - удивился Салтан.

    -  Правда, правда. Мне еще полгодика не сравнялось, когда я первый раз из колыбельки выпала. А постарше стала - всё время от мамок-нянек пряталась, крылья себе мастерила, перышко к перышку складывала. Сколько подушек распотрошила - не перечесть! Все домашние удивлялись, куда это подушки пропадают. Списали на домового: мол, во дворце домовой привередливый, запросы у него изысканные. А как последнее перышко воткнула - нацепила я крылья белоснежные, вышла на этот самый балкон, взобралась на резные перила - да и сиганула вниз.

    -  Батюшки-светы! - восхищенно охнул Салтан. - И далеко ль ты улетела?

    -  Не, недалече, - поморщилась царица. - Крылья оказались больно тяжелыми, неповоротливыми. Аккурат в тележку угодила, в которой везли ко двору месячный запас подушек. Чтобы домового ублажать.