Она желала во всем доставлять удовольствие Вильгельму, хотела заслужить его одобрение – и по-прежнему верила в то, что когда-нибудь он расстанется с Елизаветой и тогда начнется их идеальная семейная жизнь, о которой столько раз она молила Бога.

Порой она была очень несчастна, а в такие дни чаще всего брала в руку перо и писала Франциске.

Когда та не отвечала, она в мыслях и на бумаге бранила свою забывчивую корреспондентку.

Это приносило утешение. Она думала о них двоих, как об одном человеке – Вильгельме и Франциске в одном лице. Ее дорогой супруг… ее дорогой неверный супруг.

«Позволь заметить, ты стала слишком жестокой. Ну сколько же можно молчать, не отзываться на мои призывы и мольбы? Неужели ты забыла меня? Или у тебя появился кто-то другой? Учти, я могу простить мертвого любовника – но не изменившего мне. Для того, кто услышит от тебя хоть одно слово, по праву принадлежащее мне, – для такого человека у меня найдутся и кинжал, и шпага, и отравленные стрелы».

Ах, дорогая Франциска, повторяла она, запечатывая конверт. Франциска поймет. Может быть, она уже кое-что слышала. Слухи разлетаются быстро – лишь для того, кто находится в их центре, они доходят в последнюю очередь.

Она почти не сомневалась: Франциска поймет, что Мария полюбила своего сурового Вильгельма и узнала о его измене.

Ее мольбы и упреки были обращены не к Франциске – не к ней, а к Вильгельму.

СКАНДАЛ С ЦАЙЛЬШТАЙНОМ

В отсутствие Вильгельма, уехавшего в Англию для встречи с Монмутом (в качестве авторитетного протестантского лидера тот мог пригодиться принцу, а как незаконнорожденный сын Карла не внушал особых опасений за будущее английской короны), Мария сделала еще одно неожиданное открытие. Как-то утром, когда она уже была одета и собиралась выйти на прогулку, ее служанка Джейн Ротт вдруг скорчилась от боли и схватилась за живот. Другие служанки подхватили ее под руки и уложили на постель принцессы. Подойдя к лежащей Джейн, Мария отчасти поняла причину ее недомогания. Она уже замечала, что в последнее время ее служанка полнеет, но прежде как-то не задумывалась над этим явлением.

Когда Мария села на край постели, девушка с испугом посмотрела на нее.

– Джейн, лучше сама признайся, – сказала Мария.

– Я не могу, Ваше Высочество.

– Ты ждешь ребенка, да?

– Да, Ваше Высочество.

– Это не должно было привести к таким невыносимым страданиям. Джейн, ты не пыталась сделать выкидыш?

Джейн молчала.

– Послушай, – продолжала Мария, – это не только вредно, но и глупо. Ведь ты могла погубить и себя и ребенка.

– Ваше Высочество, – тяжело вздохнула Джейн, – а если так было бы лучше – и для меня и для него?

– Вот и еще одна глупость. Ты можешь выйти замуж за его отца.

– Это невозможно, Ваше Высочество.

– Джейн! Это он хочет, чтобы у тебя был выкидыш? Ну-ка, выкладывай – ведь дело не обошлось без его помощи, да?

– Д… да, Ваше Высочество.

– Какая гнусность! За свои преступные действия он будет строго наказан. Кто он?

– Ваше Высочество, я не могу назвать его имя.

– Опять-таки глупо, Джейн. Как же я смогу приказать ему жениться на тебе, если не буду знать, как его зовут?

– Ваше Высочество, вы не вправе приказывать ему. Он занимает слишком высокое положение.

Мария вдруг похолодела от ужаса. Вильгельм! Не только с Елизаветой – но и с Джейн!

– Ваше Высочество, я была просто дурой.

– Любовь еще никому не прибавляла ума.