Тогда лорд Джон что есть силы налёг на перила, обеими ногами упёршись в ступени лестницы. Подгнившее дерево перил затрещало, и они наклонились, наполовину перекрыв пролёт. Бочка, уже почти достигшая этого пролёта, врезалась в неожиданную преграду, застряла и, вспыхнув ещё ярче, рассыпалась на куски.

— Фу, едва не зажарился! — закричал герцог Уордингтонский, спасаясь от струек горящей смолы.

Между тем Лестрейд уже вскочил на ноги и орал:

— Вперёд, скорее! Констебль, тушите лестницу! Внизу, в кадке — вода! За мной!

Взметнувшееся вверх пламя осветило между тем крутой подъём лестницы, и в пролёте стали видны края всех лестничных площадок. По третьей площадке метались какие-то тени, кто-то прыгал и кувыркался там, наверху, а судя по звукам, доносившимся оттуда, там происходила яростная драка. Вдруг кто-то по-бычьи заревел, и крупное тяжёлое тело, перелетев через перила, обрушилось в пролёт и шлёпнулось на нижнюю площадку.

Но наверху драка не прекратилась, и хриплый сдавленный, голос прокричал:

— Помогите!

Лорд Джон вскочил и, разбежавшись, перемахнул через пылающие обломки смоляной бочки. За ним уже мчались Лестрейд и Уотсон, следом, отстав на целый марш, поспевал Майкрофт Холмс. Огонь стал спадать, сырые доски лестницы не занимались, и поэтому, взбежав на площадку второго этажа, они увидели площадку третьего в неверном и пляшущем свете одиноких язычков пламени. Правда, дверь, ведущая, должно быть, в какую-то квартиру, была чуть приоткрыта, и оттуда падала, пересекая площадку, ярко-рыжая полоса света, но две человеческие фигуры, катавшиеся в это время по полу, были далеко от этого рыжего луча.

Два человека сплелись в отчаянной смертельной драке, и в то мгновение, когда бегущие на миг замерли за два лестничных марша от дерущихся, один из них, подмяв под себя другого, привстал и хотел подняться. Ярче вспыхнувшее и тотчас снова угасшее внизу пламя осветило его перекошенное лицо.

— Это он! — закричал Джон. — Это Гендон!!!

Снова сплелись и упали тёмные тела, и снова один, всем показалось, что тот же самый, подмял другого, сжал его шею, затем, шатаясь, поднялся. Что-то мутно блеснуло в его руке.

Лестрейд выстрелил.

Стоявший наверху человек качнулся, сделал два шага вперёд и, повернувшись, рухнул навзничь. Но падая, он пересёк рыжую полосу света, и свет этот на короткую долю мгновения озарил его бледное, как у призрака, лицо.

И тогда страшный нечеловеческий крик огласил старый полупустой дом. Крик ужаса и отчаяния:

— Шерлок!!!

Расшвыряв в стороны своих спутников, мистер Майкрофт Холмс помчался наверх. Было что-то трагикомичное в его громадной, тяжёлой фигуре, когда он, подхватив полы пальто, делая шаги через пять ступенек, всем телом подавшись вперёд, бежал по крутой лестнице. Вот он взлетел на площадку, упал на колени возле раскинувшегося на полу тела. Дверь злополучной квартиры, скрипя, отворилась и свет озарил всю переднюю часть площадки.

На правом виске лежавшего темнело небольшое пятно, и тонкая полоска, вытягиваясь, ползла по бледной коже.

— Убит! — дико закричал Майкрофт. — Господи, убит!!! Шерлок, мальчик мой!

Лестрейд застал на ступенях лестницы, тупо глядя на свой дымящийся револьвер.

— Не может быть! — прошептал он.

Доктор и лорд Джон уже стояли, задыхаясь, рядом с Майкрофтом. Джон взглянул на откинутую в сторону руку Шерлока и увидел то, что полицейский сыщик принял за револьвер — обыкновенную дверную ручку. Возможно, Холмс в драке использовал её как оружие, возможно, просто ухватился за неё, чтобы сохранить равновесие под натиском противника, и она оторвалась.