Каждому, кто смотрел снизу вверх, эта нереальная картина запомнилась на всю жизнь. Две чёрные фигурки в мутном небе, над чёрной кромкой крыши, два едва различимых на такой высоте револьвера, нацеленных в упор.

И в этот самый, единственный миг промедления вдруг прозвучал спокойный голос Шерлока Холмса:

— Внимание!

Он выкрикнул это слово, как выкрикивает его цирковой актёр перед исполнением самого опасного трюка, и всем показалось даже, что следом прозвучит традиционное «Ап!».

Но вместо этого хлопнул выстрел. Револьвер во вскинутой руке Шерлока полыхнул огнём, и в тот же миг Брейс Гендон, не вскрикнув, не взмахнув руками, точно деревянная кукла, полетел с карниза.

Герберт, которого возглас «Внимание!» заставил сильнее напрячься и уберёг от неизбежного после внезапного выстрела рывка, инстинктивно схватился за ограждение и повис на нём всей тяжестью. Возможно, у него с опозданием закружилась голова.

Тело убийцы с глухим стуком упало возле самой стены, и свет фонаря озарил его запрокинутое лицо. Ранка чернела на правом виске, как раз над ухом.

— Блестяще! — воскликнул Лестрейд. — Мгновенная смерть. Он не успел бы не то что выстрелить, он не понял даже, что вообще произошло.

— Но они стояли вплотную один к другому! — прошептал лорд Джон. — А если бы ты промахнулся?

Шерлок ничего не ответил. Он стоял всё в той же позе, закинув голову, подняв и вытянув руку со слабо дымящимся револьвером. Его мертвенно-бледное лицо окаменело. Уотсон попытался что-то спросить у своего друга, но тот лишь покачал головой:

— Нет! Я не мог промахнуться. Потерять её после всего, что было? Это уж слишком!

И он наконец опустил руку, медленно, с трудом, словно она сильно затекла.

Остальные всё ещё ничего не понимали. Все, кроме Майкрофта.

И в это время гулкий топот ног донёсся из ворот старой фабрики, в свете фонаря мелькнула тёмная гибкая фигурка, и серебряный, рвущийся от тревоги и радости голос прозвенел:

— Шерлок!!!

И Герберт Лайл, показавшись в воротах старой фабрики, спотыкаясь, со всех ног бросился к застывшей в изумлении кучке людей.

Шерлок Холмс, сразу придя в себя, сделал несколько шагов ему навстречу. И тогда молодой сыщик, подбежав вплотную, буквально упал в его объятия.

— Ну, здравствуй! — с трудом выдохнул он. — Зачем же было так пугать меня... нас всех?

— Это было глупо, я понимаю. Прости, Шерлок, прости! Но мне так хотелось его поймать! Ноги сами понесли за ним, понимаешь?

— Не понимаю. Если бы я кидался за каждым, кого мне очень хотелось поймать, мой могильный камень уже зарос бы мхом. Не делай больше так, ясно?

— Ясно! — голос Лайла стал теперь так высок, что его почти невозможно было узнать.

— Ничего тебе не ясно! — Шерлок ещё сильнее прижал к себе «молодого коллегу» и наконец сорвался. В его следующих словах явственно прозвучали, если не слёзы, то беспомощный страх:

— Как ты не понимаешь, я не могу тебя потерять, не могу! Я люблю тебя, Ирен, и это ставит все точки над «и»!

Четверо, наблюдавшие всю эту сцену, даже не пытались вмешаться в неё. Мистер Майкрофт, ожидавший чего-то в этом роде, стоял со скрещёнными на груди руками, в позе, выражавшей одновременно задумчивость и усталое удовлетворение. Лестрейд открыл рот, и похоже было, что ему едва ли скоро удастся закрыть его. На лице доктора застыл вопрос, который с языка мимики можно было перевести примерно следующими словами: «Да неужели я такой идиот?!» Что до лорда герцога Уордингтонского, то он, повалившись на какие-то тюки, хохотал от всего сердца.