|
- Вы можете испытывать ее сколько угодно. Если позволите, если вам так удобнее, то я вечером могу заехать за вами, чтобы совершить пробную поездку. Но мимолетное колебание уже прошло. Блюменталь снова превратился в гранитный памятник. - Ладно уж, - сказал он. - Мне пора уходить. Если я захочу прокатиться для пробы, я вам позвоню. Я видел, что больше ничего не поделаешь. Этого человека нельзя было пронять словами. - Хорошо, - сказал я. - Но не дадите ли вы мне свой телефон, чтобы я мог известить вас, если еще ктонибудь будет интересоваться машиной? Блюменталь как-то странно посмотрел на меня: - Тот, кто только интересуется, еще не покупатель. Он вытащил большой портсигар и протянул мне. Оказалось, что он всT-таки курит. И, к тому же, сигары «Коронас», значит загребает деньги возами. Но теперь мне уже всT было безразлично. Я взял сигару. Он приветливо пожал мне руку и ушел. Глядя вслед, я проклинал его безмолвно, но основательно. Потом вернулся в мастерскую. - Ну как? - встретил меня франт - он же Готтфрид Ленц. - Как у меня получилось? Вижу, что ты мучишься, вот и решил помочь. Благо Отто переоделся здесь, перед тем как пойти в финансовое управление. Я увидел, что там висит его хороший костюм, мигом напялил его, выскочил в окно и вошел в ворота как солидный покупатель. Здорово проделано, не правда ли? - По-идиотски проделано, - возразил я. - Он же хитрее, чем мы оба, вместе взятые! Погляди на эту сигару. Полторы марки штука. Ты спугнул миллиардера! Готтфрид взял у меня сигару, понюхал и закурил: - Я спугнул жулика, вот кого. Миллиардеры не курят таких сигар. Они покупают те, что полпфеннига штука. - Чепуха, - ответил я. - Жулик не назовет себя Блюменталем. Жулик представится графом Блюменау или вроде этого. - Он вернется, - сказал Ленп, как всегда преисполненный надежд, и выдохнул сигарный дым мне в лицо. - Он уже не вернется, - возразил я убежденно. - Однако где это ты раздобыл бамбуковую палку и перчатки? - Взял в долг. В магазине Бенн и компания, напротив нас. Там у меня знакомая продавщица. А трость я, пожалуй, оставлю. Она мне нравится. - И, довольный собою, он стал размахивать толстой палкой. - Готтфрид, - сказал я. - Ты здесь погибаешь впустую. Знаешь что? Иди в варьете, на эстраду. Там тебе место. x x x - Вам звонили, - сказала Фрида, косоглазая служанка фрау Залевски, когда я днем забежал ненадолго домой. Я обернулся к ней: - Когда? - С полчаса назад. И звонила дама. - Что она говорила? - Что хочет позвонить еще раз вечером. Только я сразу сказала, что едва ли стоит. Что вас по вечерам никогда не бывает дома. Я уставился на нее: - Что? Вы так и сказали? Господи, хоть бы кто-нибудь научил вас разговаривать по телефону. - Я умею разговаривать по телефону, - заявила нахально Фрида. - Вы ведь действительно никогда не бываете дома по вечерам. - Вам до этого нет никакого дела, - рассердился я. - В следующий раз вы еще станете рассказывать, что у меня носки дырявые. - Отчего ж нет, могу, - ответила Фрида язвительно, вытаращив на меня свои воспаленные красноватые глаза. Мы с ней издавна враждовали. Всего приятнее было бы сунуть ее головой в кастрюлю с супом, но я сдержался, полез в карман, ткнул ей в руку марку и спросил примирительно: - Эта дама не назвала себя? - Не-ет, - сказала Фрида. |
