|
—------------------- (1) Грязные иностранцы (фр.). Не дожидаясь ответа, Равик позвонил. Кельнер появился на удивление скоро. — Принесите два коньяка. Двойных. — Сюда? — Да. Куда же еще? — Слушаюсь, мсье. Кельнер принес рюмки и бутылку «курвуазье». Он с опаской покосился на угол, где стояла смутно белевшая в сумерках кровать. — Зажечь свет? — спросил он. — Не надо. Бутылку можете оставить здесь. Кельнер поставил поднос на стол и, снова бросив взгляд на кровать, почти выбежал из комнаты. Равик взял бутылку и наполнил рюмки. — Выпейте. Вам станет лучше. Он ожидал, что придется ее уговаривать, но она, не колеблясь, выпила коньяк. — Есть в его чемоданах что-нибудь важное для вас? — Нет. — Вещи, которые вы хотели бы оставить себе? Что-нибудь нужное? Не посмотрите? — Нет. Там ничего нет. Я знаю. — И в маленьком чемодане тоже? — Может быть. Не знаю, что он там держал. Равик поставил чемодан на стол у окна и открыл. Бутылки, белье, записные книжки, ящик акварельных красок, кисточки, книга, в боковом отделении парусинового портфеля — две кредитки, завернутые в папиросную бумагу. Он посмотрел их на свет. — Вот сто долларов, — сказал он. — Возьмите. Сможете жить на них какое-то время. Чемодан поставим рядом с вашими вещами. С таким же успехом он мог принадлежать и вам. — Спасибо, — сказала женщина. — Возможно, сейчас вы и находите все это отвратительным. Но без этого не обойтись. Это важно для вас: сможете продержаться какое-то время. — Не вижу в этом ничего отвратительного. Но сама бы я этим заниматься не могла. Равик наполнил рюмки. — Выпейте еще. Она медленно выпила коньяк. — Вам лучше? — спросил он. Она посмотрела на него. — Мне не лучше и не хуже. Мне — никак. Она сидела, едва различимая в сумерках. Время от времени по ее лицу и рукам пробегал красный луч световой рекламы. — Я ни о чем не могу думать, пока он здесь, — проговорила она. Санитары — их было двое — сдернули одеяло, придвинули носилки к кровати и положили на них труп. Они работали споро и деловито. Равик стоял рядом с женщиной, на случай если ей станет плохо. Прежде чем санитары накрыли тело простыней, он нагнулся к ночному столику и взял деревянную фигурку Мадонны. — Мне казалось, это одна из ваших вещей, — произнес он. — Вы не оставите ее себе? — Нет. Он протянул ей Мадонну. Она ее не взяла. Он открыл маленький чемодан и положил туда фигурку. Санитары накрыли труп простыней. Потом подняли носилки. Дверь была узка, в коридоре тоже нельзя было развернуться. Они попытались протиснуться в дверь, но это оказалось невозможным. Носилки были слишком широки. — Придется снять, — сказал старший санитар. — С носилками не пройти. Он вопросительно посмотрел на Равика. — Пойдемте, — сказал Равик женщине. — Подождем внизу. Женщина покачала головой. — Хорошо, — сказал он санитарам. — Делайте, что нужно. |
