Михаил нахмурился:

— Я что, мало денег зарабатываю?

— Что ты — много! И по мне лучше мало, чем целый день в этих «сэкондах» и палатках толкаться. А ты скажи Витюше, что его приглашают принять участие в обсуждении романа, который он вернул человечеству!

— Я ему уже позвонил и сказал.

— И что?

— И ничего. Через три недели мы с ним прилетаем, садимся в его BMW, заезжаем за тобой и катим к Каверину.

Аннушка не поверила. Она тоже не первый год знала Сандлера и не могла себе представить, чтобы тот, так круто раскрутив в последнее время дела, решился оторваться от них ради пока еще не знаменитого и даже не до конца переведенного древнегреческого романа.

Однако сам Сандлер думал иначе. И через три недели они и в самом деле отправились в загородный дом профессора Каверина втроем.

О том, что происходило в непрочитанных им частях загадочного произведения, Виктор знал от Михаила. И, тем не менее, долго расспрашивал профессора, задавая всякие мудреные вопросы, кажется, лишь для того, чтобы убедить Александра Георгиевича в своих не растерянных на торговой ниве знаниях.

— Значит, они все, действительно, остались живы? — наконец, вырвалось у Виктора. — Ахилл, Гектор, эти их жены? Ну, фантастика!

— Не фантастика, — покачал головой профессор. — История. Хотя чем дальше, тем и в самом деле фантастичнее выглядят события. Впрочем, судите сами. Перевод второй книги почти полностью закончен.

— Значит, после той части, что посвящена Неоптолему и Андромахе, сюжет уже никак не связан с мифологической основой? — спросил Сандлер.

Михаил тихо фыркнул, а Каверин всплеснул руками.

— Господь с тобой, Виктор! До чего же вы все привыкли к переложениям, экранизациям… При чем тут «мифологическая основа»? Я говорил Мише с Аней и повторяю тебе: эта повесть, вернее говоря, роман родился непосредственно после событий Троянской войны и тех, что произошли вслед за нею. Это мифы о Троянской войне появились потом, и как раз в основе некоторых из них мог быть один из списков нашей повести. Но сказители, само собой, перерабатывали и переделывали сюжетные линии каждый на свой лад. Война, конечно, интересовала их куда больше, чем все, что было потом, война — любимая тема всякого фольклора. Грустно, но это так. Что же касается связи между дальнейшими приключениями наших героев и мифами, то я было подумал, как и Виктор: все, аналогий искать больше негде — ни один из древних сюжетов не описывает похождений Гектора, Пентесилеи, Ахилла в Древнем Египте…

— Конечно! — не удержалась Аннушка. — Они же их всех угробили. О ком дальше слагать сказания?

— Я думал, — улыбнувшись в ответ на это замечание, продолжал профессор, — что до самого конца не появится ни одной знакомой сюжетной линии. Однако я оказался неправ. Сейчас мы с вами прочитаем, сколько успеем, а потом я выдам вам распечатки. У меня их две: я не сомневался, что Витюша не усидит и приедет. И когда вы дойдете до той части, которую я озаглавил «Лестригоны», у вас, наверное появится ощущение, что древние мифы возвращаются…

— Лестригоны! — вскричал Ларионов, подпрыгивая в кресле так, что свернувшийся у его ног на ковре Кузя подскочил и зашипел. — Это же мифическое племя, к которому во время своих странствий заплыл Одиссей! Значит, о нем еще пойдет речь в романе?

— В части, посвященной лестригонам, об Одиссее нет ни слова, — возразил Каверин. — А племя оказалось вовсе не мифическим, что я, впрочем, давно предполагал. Когда прочитаете эту часть и дойдете до следующей, станет еще интереснее.