-  Так это, как водится, только тетка Агафья даром не даст, - как бы невзначай, напомнил он.

    -  За деньгами дело не станет, - успокоил я и вынул из кармана серебряный талер. - Бери на все, я угощаю!

    -  А что если боярин вдруг узнает? - принимая деньги, для приличия засомневался Захар Цибин. Однако его тотчас успокоил хор радостных голосов:

    -  Нет боярина, с утра в Москву ускакал! Так что, ты, Захарушка, не сомневайся!

    -  Ну, если так, то я что, я как все! - застенчиво улыбнулся стрелец.

    * * *

    Этот вечер у нас явно удался. На сумму, что я отвалил на пропой стрелецкой дружины, вполне мог упиться целый взвод, не то, что одно отделение. Самогона же в тайных хранилищах оказалось столько, что было похоже, легендарная бабка Агафья, несмотря на сухой закон, держала здесь собственный мини-завод по курению горячего вина.

    К заходу солнца не то, что стрельцы, половина местных холопов передвигалась по территории имения исключительно на четвереньках. Все былые проблемы и обиды были давно забыты. Правда, не в меньшем количестве возникали новые ссоры, но ко мне они не имели никакого отношения. Я какое-то время просидел во главе стола, принимая хвалу и комплименты своему богатству и щедрости, добавил на пропой еще одну ефимку, после чего потихоньку сместился на периферию, уступив в застолье первую роль десятнику Степану. Он, в отличие от быстро сломавшегося Захара, градус держал хорошо и правил бал со знанием и сноровкой.

    Когда обо мне окончательно перестали вспоминать, уже стемнело, и можно было начинать действовать. Во время банкета я пил исключительно только квас, потому чувствовал себя хотя и отяжелевшим, но был совершенно трезвым.

    Опасаться больше было некого, и я сразу пошел в главный дом, вход в который больше некому было охранять. Дьякова челядь, которой тоже кое-что досталось от щедрот армии, теперь смотрела не меня как на своего и вопросов, зачем и куда я иду, ни у кого не возникало. Поэтому я беспрепятственно вошел на крытое господское крыльцо и оттуда попал в большие сени. Они были просторны, но ничем не украшены. Только вдоль стен стояли довольно искусно сделанные резные лавки. Освещались сени несколькими масляным плошками. Тотчас ко мне подкатилась маленькая старушка в красном сарафане и синем платочке:

    -  Тебе чего, милый, надобно, - спросила она, умильно заглядывая в глаза.

    -  А где у вас тут, бабуся, облая столчаковая изба? - задал я заранее приготовленный вопрос.

    -  А иди, милый, прямо через повалушу, там сени, сам увидишь, - ответила она, указав направление рукой. Только ты бы лучше до ветру на дворе сходил, а то боярин не любит, когда чужие в его столчаковую избу наведываются.

    -  Так нет же боярина, - наивно возразил я.

    -  И то верно, - пьяненько засмеялась она, - а на нет и суда нет!

    Я пошел, куда она указала, и попал сначала в какую-то большую комнату. Там было совсем темно и пришлось на ощупь искать дорогу в сени, через которые можно было попасть в туалет. Любопытная старушка сопровождать меня в такое интимное место постеснялась, что дало какую-то свободу маневра. Поэтому когда я нащупал незапертую дверь, не раздумывая, пошел обследовать внутреннюю часть дома. Первым делом мне нужно было отыскать лестницу, ведущую на второй этаж, вдоль которого тянулась общая галерея, с которой можно попасть во все построенные на едином фундаменте здания. Как нетрудно догадаться, меня интересовал только трехэтажный терем, в верхней части которого удерживалась пленница.

    Бродить в потемках по незнакомому зданию, к тому же вольной, «спонтанной» архитектуры оказались сущим мучением.