Рыбаки, согнав свои суденышки, куда было указано, разбрелись - то ли отправились по домам, то ли к цеховому начальству - ждать распоряжения о мобилизации. Солдаты тоже куда-то скрылись, причал опустел - разве что время от времени появлялись матросы с торговых судов, застигнутых опасностью в Верне. Теперь гавань была закрыта, и приезжим спешить было некуда. Матросы лениво прохаживались по пристани, должно быть, радовались неожиданному отдыху. А может и не радовались, кт их разьерет.

    Наконец и вторая галера отшвартовалась и заняла позицию против выхода из порта. К причалу ткнулся баркас и на берег высадился офицер в красно-желтом. Оглядевшись, он направился к стражникам. Те зашевелились, принимая некое подобие строя, Эгильт выступил вперед. Имперский капитан стащил каску, украшенную алыми перьями и кивнул сержанту.

    - Ждете? А почему вас так мало?

    Эгильт пожал плечами.

    - А сколько нас должно быть? Мы вообще нынче ночью работали, притон брали. Нам бы поспать полагалось… Но нет, капитан велел - сюда. А остальные - не могу знать. Может, им велено в обычное патрулирование? Набег набегом, а за порядком тоже следить нужно.

    - Ладно, - согласился красно-желтый, - по правде сказать, от вас и толку немного. Ждите. Сейчас ваши синдики пожалуют, распорядятся, тогда и решим, что с вами делать. Э, да вот они!

    На причал вступила кавалькада. Впереди - несколько всадников в богатой одежде и вооруженные по случаю начала боевых действий - члены вернского Совета. За ними четверо слуг несли паланкин, в окошке покачивалось сморщенное старческое лицо. Дальше - еще несколько человек пешком, одетых как подобает горожанам доброго достатка и, наконец, вооруженный конвой. Носилки остановились, слуги осторожно опустили их наземь, один открыл дверцу - из паланкина показался тощий зад, обтянутый темно-зеленым бархатом. Несколько человек бросились помогать старику выбраться, наконец глава Совета - сухощавый долговязый дед восьмидесяти с лишком лет отроду - твердо встал на ноги и медленно развернулся. К начальству уже шагали энмарцы - все в темной одежде, не поймешь, кто там за старшего, а кто - подручный. У южан свои понятия о приличной внешности. Говорят, в Энмаре все носят серое и черное платье, зато чародеи разряжены как павлины. Все у них не как у людей. Колдуны держатся семейными кланами, называются Самоцветами - Рубины, Сапфиры, Алмазы. Во всем Мире чародеи не слишком ладят между собой, а в Энмаре - наоборот.

    - Ну, что скажешь, капитан ок-Ревейс? - возраст и положение позволяли старому главе Совета обращаться на «ты» ко всем, не исключая и дворян. - Велика ли угроза?

    - Затрудняюсь ответить окончательно, пока мы не испытали в бою, на что способны эти северяне, - осторожно начал капитан, склонив голову - но если судить по количеству, угроза смехотворна.

    - Смехотворна, говоришь? - проскрипел старик, глядя на имперца сверху вниз, - так к чему весь этот шум? Ты мог выйти из порта со своими судами и… хотя мне доложили о пяти кораблях?

    - В том-то и дело, - так же смиренно продолжил офицер, - что мне непонятна смелость варваров. Да, пять кораблей, но только два из них - настоящие боевые драккары. Еще одно судно напоминает торговый корабль, хотя и довольно большой… еще два… ну как бы большие лодки, гребцов едва ли по два-три десятка. Их там всего вряд ли три сотни наберется, северян. Но это меня и смущает.

    - Смущает? Ты хочешь сказать - пугает?

    Капитан поднял голову, Ральк рассмотрел, что щека имперца дернулась, но он проглотил оскорбление. В последнее время - после того как погиб старый император, а принцы принялись делить престол, да так, что только перья летят - с имперскими солдатами особо не церемонились.