- Ну да ладно... - произнес он. - О деньгах я и собирался поговорить.

- Внимательно слушаю.

- Ты помнишь, за сколько ты в прошлый раз человечка мне подлатал?

- Помню. Четыре с половиной миллиона.

- Вот-вот. Но у того весь живот был разворочен, и голова - навылет. А этот - почти как новый. Нельзя ли подешевле?

- Разумеется, можно. Тот был чужим, да к тому же иностранцем, а для них особый тариф.

- Та-ак. А для своих?

- Для своих - обычно два, три.

- Дорого, - покачал головой Сударев, и даже его бас прозвучал приглушенно. - Игра свеч не стоит. А еще дешевле можешь?

- Я ведь уже объяснял, Борис Васильевич. Два миллиона долларов стоит полный ремонт. Это не мой каприз, это цена нашего труда и материала. Можно и дешевле, но результат...

- Мне только один результат нужен, Андреич, - проговорил Сударев, кроша пальцами печенье. - Чтоб человечек заговорил. Вот и все, понимаешь?

- Ну... Думаю, заговорить он сможет. Но разговор будет совсем коротким если задешево.

- Ничего, он свое уже и пожил, и поговорил. Пускай только шепнет мне пару слов, а там уж - царство ему небесное...

Донской помолчал, барабаня пальцами по столу:

- Пятьсот тысяч вас устроит?

- Дорого, - вздохнул Сударев. - А куда денешься? Ладно, по рукам, Андреич. Слушай, а дешевле уже никак, да?

Донской с улыбкой покачал головой:

- Пятьсот тысяч - столько стоит минимальный набор материалов и препаратов. Нам с этого останется медный грошик да копеечка.

- Да верю, верю... - отмахнулся Сударев - И, конечно, предоплата?

- Обязательно. Пропустите тысяч двадцать-тридцать через банк, остальное наличными. Без обид, Борис Васильевич?

-Да какие обиды... Я и так у тебя кругом в долгу.

- Не преувеличивайте, - с улыбкой покачал головой Донской. - Вы свои долги оплачиваете очень аккуратно. Никаких претензий.

Сударев поднялся, выпил стоя чашку остывшего чая, вытер пот со лба. Донской тоже встал, готовясь проводить гостя.

- Деньги будут завтра, - сказал Сударев. - Самое позднее - вечером.

- И документы на больного. Все, что соберете, - от паспорта до трудовой книжки. И медкарту, обязательно.

- Да какая у него трудовая книжка! - рассмеялся Сударев, направляясь к выходу, где его ждал адъютант с зонтом наготове.

У двери он остановился, словно в раздумье. Затем приблизился к Донскому и заговорил тихо, чтоб не слышал охранник.

- А все-таки не пойму я, Андреич, твоих раскладов. Как ты это делаешь? Я же тебе натуральный трупешник привез, как ты его расщекочешь?

- Ну-у... - Донской опустил глаза.

- Ладно, молчи, молчи... Знаю, что секрет. Просто не по себе от этого становится.

- Да нет, Борис Васильевич, тут никакой мистики. Метод глубокой реанимации, очень дорогая и сложная технология. Замена омертвевших клеток живыми, искусственное омоложение тканей...

- Красиво поешь, - усмехнулся гость. - Да только врешь, как пить дать. Ничего, я не в обиде. У каждого свои секреты. Я только об одном прошу. Если случится, что помру своей смертью и меня к тебе привезут, - не позволяй им этого делать. Не хочу. Жутко мне от таких фокусов.

- Почему вы думаете, что я вру? - вежливо улыбнулся Донской.

- Тебе еще объяснять? Да если бы такая технология была - пусть дорогая, сложная, - все равно на каждом углу кооператив бы открылся. Я бы сам открыл "Улыбнись, покойник" называется.

- На каждом углу - вряд ли. У нас очень хорошие врачи и очень дорогая аппаратура. Профессионализм - редкость, Борис Васильевич. На каждый кооператив не напасешься.

- Может, и так, - пожал плечами Сударев, запахнув пальто. - Ну, счастливо оставаться. Присматривай за Лукой... за пациентом. Он мне ох как дорого обходится.

- До свидания, Борис Васильевич.

* * *

Ганс и Кича хоть и обещали вскорости навестить, но в ближайшие четыре дня так и не появились.