– Может, конечно, ничего из этого и не выйдет, но мне уже прислали бланк заявления, и я его заполнил, так что мало ли? – Он легонько толкнул ее локтем. – Может, увидимся в сентябре уже на учебе.

Да нет, не увидятся они, потому что, если он поступит в колледж, ей придется выбрать другое место. Может, у нее есть какая-нибудь двоюродная бабка, о которой ей никто не говорил, и можно будет пожить у нее? Или в доме на берегу, а учиться заочно. Она бы выращивала цветы, плавала в море. Забыла бы о Майки.

Он опустил ногу и поставил ее на траву рядом с ее ногой, и внезапно их стопы соприкоснулись. Раз, два – и от этого прикосновения ее нога словно вспыхнула, точно всем существом она разом перенеслась в то место, где он дотронулся до нее.

Она отдернула ногу и отсела от него подальше:

– Так о чем ты хотел поговорить?

Он достал табак и свернул сигарету. Она все это время сидела очень тихо.

– О Карин, – ответил он наконец.

– А что с ней?

– Хотел лично тебе сказать, не по телефону.

– Ну так говори.

Он закурил, прикрываясь от ветра ладонью, и глубоко затянулся, потом выдохнул дым и посмотрел ей прямо в глаза:

– Она во вторник в школу возвращается. Будет сдавать экзамен по рисованию.

– Тот же, что и я.

– Я в курсе.

Они вдвоем с Карин в одном классе в один и тот же день, в окружении злобных одноклассников, для которых все это – лишь развлечение.

– Ей предложили отдельный класс, – добавил он, – но она отказалась. Хочет сдавать вместе со всеми. Вот, решил, что тебе следует знать, хотя, может быть, в школе уже сказали.

– Не сказали.

Он придвинулся чуть ближе:

– Ну, и что думаешь?

Она отвернулась и взглянула на ворота:

– Я могла бы попросить отдельный класс. Вместо Карин.

– Карин тоже это предложила.

– Правда? Значит, так ей хочется? Ну ладно, попрошу, чтобы меня посадили отдельно. Или сдам экзамен в другое время. В следующем году, например.

– Элли, прекрати.

– Прекратить что?

– Наказывать себя. – Он прислонился к двери и посмотрел ей в глаза. – Это твой брат обидел Карин, не ты.

Она встала:

– Мне пора.

– Так, значит? Просто уйдешь, и все?

Он вздохнул и поднялся. Она попыталась запомнить каждую мелочь – как он отряхивал грязь с джинсов, убирал табак в карман, спускался вниз по ступенькам. Все это она будет вспоминать потом, в своей комнате, когда он уйдет. Как же ей нравились его непринужденная поза, свободная походка. На лужайке он обернулся. Глаза у него были карие, с золотыми крапинками, ресницы – длинные. Он стиснул зубы, мускулы на лице и скулы напряглись. Взгляд его потемнел.

Какая глупость. Разве может быть, чтобы двое так любили друг друга и не могли быть вместе? Ну почему нельзя? Почему? Он вдруг почувствовал, как его охватила злость. Она отвергает единственное хорошее, что вообще есть во всей этой истории.

Он сделал шаг к дому:

– Пойдем погуляем.

Она покачала головой, даже не глядя на него:

– Не могу.

– Знаю, тебе кажется, что, если мы будем вместе, всем от этого станет хуже, но мы сделали и кое-что хорошее.

– Что, например?

– Карин больше не торчит в квартире.

– Она бы вообще там не торчала, если бы я сразу сказала правду.

И тут он понял, что его бесит. Элли словно попала в замкнутый круг самобичевания и никак не могла вырваться. То же самое делала и Карин, запершись дома.

Элли сняла этот груз с ее плеч, но теперь ей самой приходилось его нести.