|
— Вот как? Класс. Я растекаюсь на табурете, как перестоявшее тесто. Только этого не хватало! Моя кузина Керри будет триумфально потрясать серебряным кубком с надписью «Лучшему-турагенту-в-мире-с-ложеланием-стать-луч-шим-во-Вселенной». — Коннор тоже звонил — узнать, как у тебя дела, — поспешно добавляет Лиззи. — Такой милый. Сказал, что не хочет звонить тебе по мобильному во время совещания — вдруг попадет не вовремя. — Правда? Впервые за сегодняшний день я немного веселею. Коннор. Мой бойфренд. Мой чудесный заботливый бойфренд. — Он такой зайчик, — продолжает Лиззи. — Сказал, что весь день пробудет на важном заседании, но специально отменил игру в сквош на случай, если захочешь поужинать сегодня в ресторане. — О да, — задыхаюсь я от восторга. — Это было бы неплохо. Спасибо, Лиззи. Я отключаюсь, делаю очередной глоток, чувствуя себя несравнимо лучше. Мой бойфренд. Как верно сказала Джулия Эндрюс [8] , когда собака кусает, когда пчела жалит... я просто вспоминаю, что у меня есть бойфренд, и все внезапно перестает казаться таким уж дерьмом. Или как там еще она выразилась. Да, и не просто какой-то бойфренд. Высокий, красивый, умный бойфренд, которого «Маркетинг уик» назвала одной из ярчайших звездочек современных маркетинговых исследований. Я сижу, вертя в руке бокал с водкой, позволяя утешительным мыслям о Конноре вытеснить из головы все остальные. Думаю о том, как его светлые волосы блестят на солнце. О его неизменной улыбке. И о том, как вчера он без всяких просьб обновил все программы на моем компьютере, и о том, как он... он... И на этом все. В голове абсолютная пустота. Что за вздор! -То есть, конечно, Коннор — настоящее чудо. И в нем так много хорошего. Начиная хотя бы с... его длинных ног. Да. И широких плеч. Не говоря уж о том, как он ухаживал за мной, когда я свалилась с гриппом. Многие ли бойфренды отважились бы на такое? Вот именно. Я такая счастливая! Да, мне повезло. Правда-правда. Я прячу телефон, наскоро приглаживаю волосы и смотрю на часы за стойкой бара. До вылета сорок минут. Не так уж и много. Нервные окончания зудят, как миллионы крохотных насекомых, и я наспех глотаю остатки водки с тоником. — Все будет хорошо, — повторяю я себе в тысячный раз. — Все будет прекрасно. Мне нечего опасаться. Просто... просто... Ладно, скажу честно: я перепугана до смерти. 16. Я боюсь летать. Этого я никогда никому не говорила. Уж очень, жалко звучит. То есть это вовсе никакая не фобия или что-то вроде тою. Мне не становится плохо в самолете, но... при всех остальных равных условиях я предпочла бы остаться на земле. Раньше со мной такого не было, но за последние несколько лет я постепенно распустилась. Хотя знаю, что это совершенная глупость. Сотни и сотни людей летают ежедневно, и это даже безопаснее, чем просто лежать в постели. У вас меньше шансов разбиться, чем... чем найти в Лондоне мужчину, и тому подобное. Но все же мне это не нравится. Может, не помешало бы попросить еще водки с тоником? К тому времени как объявляют мой рейс, я успела повторить заказ дважды и теперь смотрю на мир куда оптимистичнее. Конечно, Лиззи права. По крайней мере я произвела впечатление, так ведь? По крайней мере они меня запомнили. Направляясь на посадку с портфелем в руках, я снова чувствую себя почти уверенной, удачливой бизнес-леди. |
