Собрались мы на рассвете. Меня опять завернули в плащ, и мы пошли в обратном направлении. Несколько нагов остались, чтобы разобрать нашу опочивальню. Единственное, что наагасах забрал с собой, была простынь со следами крови. Я испытывала такое смущение при виде ее, что мне хотелось вырвать эту тряпку и бросить в костер. Зачем она ему, я не знала. Может традиции нагов. У нас нет обычая выставлять после свадьбы окровавленные простыни в подтверждение невинности, как, например, в Ризварии.　

Во время обратного пути наагасах не мог удержаться от того, чтобы изредка не притянуть меня собственническим жестом или же, например, не поцеловать. Я смущалась окружающих и рассерженно отбивалась. Наагасах был почему-то этим очень доволен. А я опасалась смотреть на него, так как при взгляде на его гибкую и мощную фигуру, красивое лицо и довольную улыбку у меня возникала слабость в коленях. Моя неожиданно позорная реакция пугала меня.　

Вдруг представила себе, что когда-нибудь ему надоем, и он обратит свой взгляд на других женщин, а я больше не испытаю этого удовольствия. В этот миг, наконец, я смогла понять мачеху и ее жадность к мужу. Мне всегда казалось, какая разница, с кем он. А теперь меня охватывает смутное беспокойство. Мне не нравились собственные мысли, из-за этого я испытывала глухое раздражение. Удержать мужчину… Я вообще не понимала, для чего это нужно. Сейчас же испытываю потребность в этом знании.　

Вставая на колесницу, постаралась выбросить лишние мысли из головы. Смысл думать о том, что еще не произошло? Зачем забивать голову пустым беспокойством?　

Вернулись в имение мы примерно к завтраку. Господа еще были в своих комнатах, но слуги уже хлопотали по этажам. К нашему удивлению, в одной зале нас ожидали батюшка и принцесса Кирата. Точнее, ожидали они наагасаха. О моей отлучке из дома никто никому не сообщал. Батюшка был бледен, хмурился и посматривал на наагасаха и принцессу с беспокойством. Зато принцесса лучилась удовольствием и имела весьма победоносный вид.　

— Наагасах, — пропела она. — А мы вас ждем.　

Наагасах остановился и удивленно вскинул брови. Но мне показалось, что удивленным он как раз и не был. Словно ожидал этого и в тайне торжествовал.　

— Что-то случилось? — спросил он.　

Лицо принцессы стало сочувствующе-сожалеющим, взгляд скорбным.　

— Мне крайне жаль вас огорчать, но ваша свадьба с Таюной не может состояться, — произнесла она.　

Я просто окаменела. Зато наагасах даже не подумал беспокоиться или расстраиваться. Он был уверен в себе.　

— И почему же? — поинтересовался он.　

— Видите ли, граф Авайский не может в одиночку принимать решение о ее замужестве, — медленно и с удовольствием протянула Ее Высочество. — В Таюне также течет кровь королевской семьи, которая против того, чтобы отдать одаренную в другую страну. Я сожалею.　

Сожаление было не очень искренним. Наагасах, конечно же, был спокоен. Еще бы. Свадьба состоялась, брачная ночь прошла, девица больше не невинна. А меня вдруг одолели сомнения, был ли тот обряд свадебным. Может меня обманули?　

— Раньше королевская семья в вашем лице особого интереса к девочке не проявляла, — заметил наагасах. — У меня вообще сложилось впечатление, что вы ее недолюбливаете.　

Принцесса развела руками и улыбнулась.　

— Все меняется.　

Наагасах кивнул, словно с ней соглашаясь, а затем повернулся ко мне.　

— Дорогая, ты слышала? Тебя, похоже, официально признали.　

Я сняла с головы капюшон. Батюшка занервничал, меня он не ожидал увидеть так сразу. По лицу Ее Высочества прошла тень недовольства.　

— Я вам уже говорила, наагасах, что эта женщина мне не мать, — ледяным тоном ответила я, словно недовольна его забывчивостью.