Я вообще сейчас по отношению к нему испытываю некий дискомфорт. Он все это время был рядом со мной. Плохо ел и плохо спал, переживал за меня. А я не могла ощутить в нем близкого себе человека. Ну, или нага. Он все еще был для меня чужим. Из-за этого я ощущаю себя виноватой перед ним.　

Король Райдан пытался еще раз попасть ко мне в гости. Но наагасах твердо решил не допускать его. Особенно, когда тот узнал тайну моего происхождения. Наагасах опасался, что Его Величество найдет способ, чтобы оставить меня здесь, а потом забрать в королевскую семью. Мне самой не хотелось быть там, где росла принцесса Кирата.　

Дарилла тоже была постоянно рядом, лишь ненадолго отлучаясь. Один раз пришла мачеха. Нас оставили вдвоем. И мы обе молчали. Через полчаса молчания она ушла.　

У двери и под окнами круглосуточно дежурили наги. Наагасах лично, по словам Дариллы, сломал затворы на всех дверях потайных ходов, что вели в его апартаменты. И как он только их нашел? О принцессе мне никто ничего больше не говорил. Пару раз в спальне были Шайш, Риш и Лош. Наагасаху необходимо было отлучиться, поэтому он приставил их. Вдвоем с Дариллой он не рисковал нас оставлять. На возмущение сестры, он ехидно спросил, что может одна маленькая девочка и одна больная девочка, которая с кровати без посторонней помощи не встает. На девочку она обиделась.　

И вот сейчас наша процессия спускалась в парк, вызывая горячий интерес прислуги. Впереди шли Шайш и Лош, на ногах шли. Сразу за ними наагасах, обнимающий меня одной рукой за талию. Мне же пришлось вцепиться в его пояс. Сама по себе я уже вызывала интерес: с синими кругами под глазами, с болезненной сероватой бледностью на лице, бескровными губами и слабая как котенок. По другую сторону от меня шел Риш, дабы в случае чего поймать меня. На самом деле он просто защищал мой бок от какого-нибудь нападения. Позади нас шла улыбающаяся Дарилла, несущая в руках плед и небольшую корзину с провизией. За ней еще трое нагов. С хвостом был только наагасах. Его хвост мешал Дарилле идти. Она уже пару раз оказывалась в руках охраны, отброшенная небрежным движением. В итоге она разозлилась и, что есть силы, наступила наагасаху на самый кончик. Тот только недовольно посмотрел на нее, но даже не поморщился.　

Свернуть в парк мы не успели. Нам навстречу выбежал один из нагов. Бежал, причем, со всех ног, без какого-либо достоинства, выпучив глаза. Даже поклониться забыл.　

— Наагасах, там… на дороге движется двадцатка отряда наагашейдисы, — доложил он.　

— Что? — голос у наагасаха был недоверчивый. — Наагашейдисы? Быть не может! Дед бы ее не отпустил!　

— Но это наги из ее отряда, с ними семь скальных котов и наагариш Делилонис.　

Я впервые на лице наагасаха видела такое недоумение и удивление.　

— Что-то случилось?　

Он посмотрел на меня, словно не знал, что делать со мной. Потом все же решил и, подхватив меня на руки, начал спускаться во двор, где встречают всех гостей.　

— В парк мы сходим потом, — пообещал он.　

У парадного входа мы столкнулись с отцом и мачехой. У обоих растерянные лица. В ворота как раз въезжали первые колесницы, все черного цвета с серебряным рисунком в виде когтистых лап на бортах. В сбруе лошадей я заметила декоративные элементы в виде кошачьих голов, лап и даже целых тел. Пряжки ремней всех нагов были сделаны в виде оскаленной кошачьей головы, на металлических пластинах, из которых состояли их юбки, были крошечные рисунки с гибкими кошачьими телами. Как-то удивительно видеть на нагах столько кошачьей символики. За первой десяткой несли паланкин. Там тоже были тролли, как и в случае с наагасахом, только странно одетые. Под доспехом у них длинное, до колена, черное одеяние с длинными же рукавами.