|
Он повторил: - Давайте спустимся. На втором этаже он, не постучав, открыл дверь в комнату, откуда доносились крики ребенка. Мать ничком лежала на разобранной постели, уткнув лицо в подушки и закрыв пальцами уши, в то время как ребенок, вцепившись в перекладину своей кроватки, задыхался от крика. Ни у кого ничего не спрашивая, Жанна взяла его, прижала к себе, и крики мало-помалу сменились горловыми всхрипываниями, а затем - вздохами. - Он не болен, доктор? - Три дня назад, когда я приходил в последний раз, он был здоров. Не вижу причин, почему бы ему не оставаться здоровым. Не слыша больше криков, растерявшаяся мать полуобернулась к ним, глядя одним глазом сквозь растрепанные волосы. Потом мягким прыжком поднялась и встряхнула головой, приводя волосы в порядок. - Приношу свои извинения, доктор. Я плохая мать, я знаю это. Мне это постоянно твердят. Но это сильнее меня: я не могу слышать, как он кричит! Только что, когда я снова сюда поднялась, я чувствовала, что была готова разбить ему голову об стену. Представьте, это длится все утро; чего только я не делала, чего только не пробовала! Она смотрела на Жанну удивленно-подозрительно. - И вот теперь, попав в чужие руки, он успокоился. Я всегда вам это говорила, но вы не хотели мне верить. Я для него ничего не значу. Взгляды Жанны и врача встретились, и оба одновременно почувствовали некоторое замешательство, словно от возникшего сообщничества. - Где ваша свекровь? - Не знаю. Я слышала, как она спустилась и что-то искала внизу, потом снова поднялась, ходила взад-вперед, открывала и закрывала двери. Думаю, она заперлась в своей комнате на ключ, а это значит, что несколько часов она не захочет никого видеть. Со стороны могло показаться, что они понимают друг друга с полуслова, говорят о привычных вещах, во всяком случае так, словно не случилось ничего странного или необычного. - Вы были дома, когда ваш свекор поднялся на чердак? - Я была здесь. Малыш уже кричал. Он кричит с утреннего кормления, хотя я дала ему успокоительное. Я слышала шаги по лестнице, но это меня не обеспокоило. Потом свекровь вернулась от мессы и стала повсюду звать своего мужа. Почти сразу же постучали в дверь и... Она подыскивала слово, глядя на Жанну. Алисе явно не хотелось говорить "мадам". Назвать Жанну по имени она тоже не осмелилась, а слово "тетя" еще не было для нее привычным. - ... и она вошла. - Необходимо предупредить полицию. - Зачем, если он покончил с собой? - Таково правило. Я могу отсюда позвонить комиссару и дождаться его, поскольку он захочет меня увидеть? - Телефон есть в комнате родителей мужа. Она тут же спохватилась: - Я забыла, что свекровь закрылась. - Я позвоню внизу. Не беспокойтесь. Я знаю, где телефон. Мне бы хотелось, пока я буду ждать, чтобы вы убедили мадам Мартино поговорить со мной. Он ничего не говорил Жанне, следовавшей за ним. Она шла с успокоившимся ребенком, почти уснувшим на ее плече, но ни она сама, ни доктор этому не удивлялись. Жанна ничего не узнавала в доме, потому что в нем сменили не только обстановку и убранство комнат, но и снесли некоторые перегородки. Она все еще была в шляпе и, только войдя в столовую, сняла ее свободной рукой и положила на стол, не беспокоя ребенка. |
