|
.. Ходить на цыпочках смысла больше не было. Глава 9 Когда в половине девятого пришел доктор Бернар, ему пришлось пройти через двор и кухню, потому что никто не слышал стука молотка у двери, настолько весь дом был охвачен нервным возбуждением, напоминавшим отъезд на каникулы. Все окна были открыты, словно являя собой некий символ, двери хлопали, от сквозняков разлетались бумаги; сундуки и чемоданы волокли по комнатам и лестницам, не заботясь о коврах, а голоса отзывались эхом, как будто дом был уже пуст. Луиза, еще в халате и домашних туфлях, тоже принимала участие в этом ажиотаже, походившем на какую-то буйную резню. Еще чуть-чуть - и, веселясь, они бы принялись за битье посуды. Все это началось накануне после полудня, сразу же после разговора Жанны с племянником и племянницей. И даже этот разговор был отмечен налетом веселости, по крайней мере - облегчения. Луиза зря пугалась заранее, она пугалась всего. Жанна-то знала, что любая новость об изменениях, какой бы она ни была, будет воспринята подобно удачной находке, если не сказать - освобождению. - Дом будет продан, - начала она разговор, разглядывая Анри и Мад. - И где мы будем жить? Мад тут же спросила: - Вы едете с нами? Но вопрос был задан не потому, что ей этого хотелось. Может быть, она испытывала теперь некоторую боязнь иметь рядом с собой свидетеля - после того, что она наговорила. - Я еще не знаю. - Когда мы съезжаем? - Вероятно, завтра. Это будет зависеть от вашей матери. Дело в том, что Луиза, облачившись в глубокий траур, только что ушла из дома, чтобы нанести визит престарелой кузине, жившей недалеко от города. - Мы никогда уже сюда не вернемся? - Нет. - Мы поедем в Париж? - В Париж или Пуатье. Сегодня утром нотариус принес плохие новости. Вы разорены. - А! Это слово еще не означало для них что-то ощутимое. - Все будет продано, кроме ваших личных вещей. - Машина тоже? - Машина тоже. - Как мы будем переезжать? - На поезде. Они слушали ее с относительным интересом, когда она говорила им о наложении ареста на имущество, и, когда она уточнила, что у них больше нет денег, Анри сразу же заявил: - Я пойду работать. - Твоя мать рассчитывает на тебя. На Мад тоже. - Я попытаюсь устроиться репортером. Можно собирать вещи? Именно это их увлекало. Перерезать нить. Уехать. Они без всяких угрызений совести разорили бы этот дом в своем нетерпении тут же начать новую жизнь и ничего не оставить в старой. - Мад, ты мне поможешь спустить сундуки? - Спускайте их, если хотите, но оставьте в них место и для вещей вашей матери. Возвратившаяся Луиза застала их за работой, и они, словно Луиза не знала этого, весело бросили ей: - Мы уезжаем! Анри стал настаивать: - Едем в Париж, мама. Я хочу стать репортером, а в Париже у меня есть шанс попасть в газету. - Мы едем в Пуатье. |
