|
-- Это такой прекрасный, чистый корабль! У меня была крохотная, но идеальная каютка. Душ в коридоре, чистое белье... -- У нас тут этот корабль называют зековозом, -- сказал Кирилл, глядя в землю, что было нетрудно, поскольку они шли в гору, а тачка была тяжела. -- Что это за жаргон, Градов? -- строго вопросила она и потом зачастила, ласково теребя его загривок, пощипывая щеку: -- Перестань, перестань, Градов, милый, дорогой мой и ненаглядный, не нужно, не нужно преувеличивать, делать обобщения... Он приостановился на секунду и твердо сказал: -- Этот пароход перевозит заключенных. -- В конце концов должна же она знать положение вещей. Ведь нельзя же жить в Магадане и не знать магаданскую норму. Короткая эта размолвка пронеслась, не омрачив их встречи. Они шли в гору по разбитой, еле присыпанной щебнем дороге, толкая перед собой ее пожитки, словно Гензель и Гретель, сияя друг на друга. Между тем уже темнело, кое-где среди жалких избенок и перекосившихся насыпных, почему-то в основном грязно-розового цвета бараков поселка Нагаево зажигались огоньки. Цецилия начала наконец замечать окружающую действительность. -- Вот это и есть Магадан? -- с искусственной бодростью спросила она. -- А где мы будем ночевать? -- У меня тут отдельная комната, -- он не смог удержаться от гордости, произнося эту фразу. -- О, вот это да! -- вскричала она. -- Обещаю тебе жаркую ночь, дорогой Градов! -- Увы, я этого тебе обещать не могу, Розенблюм, -- виновато поежился он и подумал: если бы от нее, от миленькой моей старушки, хотя бы не пахло этими котлетами с луком. -- Увидишь, увидишь, я разбужу в тебе зверя! -- Она шутливо оскалилась и потрясла головой. Рот, то есть зубы, были в плачевном состоянии. Они прошли вверх еще несколько минут и остановились на верхушке холма. Отсюда открывался вид на лежащий в широкой ложбине между сопок город Магадан, две его широких пересекающихся улицы, проспект Сталина и Колымское шоссе, с рядами каменных пятиэтажных домов и скоплениями мелких строений. -- Вот это Магадан, -- сказал Кирилл. На проспекте Сталина в этот момент зажглись городские фонари. Солнце перед окончательной посадкой за сопками вдруг бросило из туч несколько лучей на окна больших домов, в которых жили семьи дальстроевского и лагерного начальства. В этот момент город показался с холма воплощением благополучия и комфорта. -- Хорош! -- с удивлением сказала Цецилия, и Кирилл вдруг впервые почувствовал некоторую гордость за этот городок-на-косточках, за этот сгусток позора и тоски. -- Это город Магадан, а там, откуда мы пришли, был только лишь поселок Нагаево, -- пояснил он. Мимо них, сильно рыча на низкой передаче и сияя заокеанскими фарами, прошел легковой автомобиль. |
