-  Ну их всех, - сказал Колька. - Не вешай носа, выберемся.

    -  Я не вешаю коса. Свисти, пора к Рафаилу.

    Явился лохматый охотник, Ахука. Раз-раз, - не слушая возражений, промассировал гостям ноги, еще сведенные после верховой прогулки. Раз-раз

    -  умыл, накормил завтраком. Он был взбудораженный, очень решительный… За едой прокричал: «Тан, Та-ан-и!» С дерева съехал орангутанг, заковылял в соседнюю хижину. Вынес и подал хозяину подзорную трубу.

    Колька чуть не подавился. Охотник передал ему трубу и взволнованно замигал лохматыми ресницами.

    -  Серьезное сооружение, - одобрил Колька.

    Объектив был примерно трехдюймовый. Стекла отличной шлифовки, оправы

    -  полированные, серебряные. Тубус твердого дерева, в широкой части обтянут той же кожей, из какой были сделаны плавки. Увеличение… ого! Тридцатка или сороковка, очень приличный инструмент…

    -  Ваше мнение, товарищ инженер? - спросил Володя. - По-моему, работа не европейская.

    -  Работа ручная, корешок, оправы чеканные, тубусы не вполне круглые…

    Колька навел трубу на вершины дальних деревьев. Краем глаза он видел, что Ахука засиял и заулыбался.

    -  Вовк… Прямо над просекой - еще поющее дерево.

    Посмотреть не успели. Из-за кустов, образующих как бы палисадник перед хижиной, вышел Брахак. Свежий, подбритый, поглаживал круглую седую бородку.

    -  Теперь начнутся дела, помяни мое слово, - сказал Колька.

    Дела начались немедля. Ахука возбужденно что-то рассказал Брахаку - старик выслушал неодобрительно. Охотник взял у Володи инструмент, поработал тубусом. Брахак поднял плечи…

    -  Показывает, что мы знакомы с оптикой, - определил Володя.

    -  Угу. А старик темнит. Ох, дорого бы он дал, чтобы от нас избавиться.

    Брахак проговорил длинную фразу, развел руками, сел. Ахука посмотрел на него с мрачным торжеством и вызвал обезьянку. И пока она подтаскивала - в три захода - овальные листья для рисования, мелки и мокрую губку, парни посовещались, и Николай попросил:

    -  Рафаи, Рафаи!

    Ахука схватил мелок, нарисовал спящего Рафаила и над ним - солнце, чуть приподнявшееся над горизонтом. Рядом второй рисунок, на котором Рафаил сидит, и тут же Володя разговаривает с Ахукой. У всех троих заинтересованный и глубокомысленный вид, а время, судя по солнцу, - несколько после полудня. Рисунки были артистические. Володя сказал:

    -  Прекрасно рисует! Показывает, что Рафа до полудня не проснется.

    -  Нет, он чего-то еще добивается…

    Ахука досадливо сморщился, подумал, тронул Володины очки, потом прикоснулся к пистолету, потом, совершенно неожиданно, к красному жуку на груди Брахака. Показал своего, голубого, и изобразил удивление - почему, мол, красный? У меня - голубой… Спросил что-то у Брахака. Тот с неохотой показал: не понимаю. А-а! Показывают, что для них многое непонятно! - догадался Колька. Но это ведь само собой разумеется… Чего он хочет, охотник?

    Ахука сказал: «Каопу!» и прикоснулся к голове.