Из пещеры вышел белый человек.

    -  Все-таки Земля, - быстро сказал Николай.

    -  Заговори с ним.

    Белокожий человек прикрывал глаза старческой узловатой ладонью. За его спиной стояли двое «коричневых» с решительными лицами.

    -  Ду ю спик инглиш? - отчетливо прозвучало на поляне. - Парлата иль испаньола?

    Вместо ответа старик поклонился, сделал приглашающий жест и бочком, как краб в глубину, скрылся в пещеру.

    Ахука выскочил вперед и - повторил жест белого.

    Парни переглянулись и пошли за ним в темноту.

    Пещера оказалась освещенной. Едва привыкли глаза, как стали различаться стены узкого туннеля. Фигуры людей и полоса дороги были, как водой, облиты слабым зеленым светом. По отлогому спуску люди плыли вниз, погруженные в этот странный свет, и впереди открылась ярко-оранжевая арка, и в нее по-рыбьи бесшумно нырнул старик с сопровождающими.

    -  Отличный кондиционер, воздух сухой и чистый, - донесся до Кольки голос Бурмистрова.

    Передние исчезали за оранжевой аркой, поворачивая направо.

    Акустический фокус. За поворотом тишина сменилась гулом хора на спевке. Длинный прямой туннель, по всей длине сидят люди. Поют. Слева - то же самое. Насколько хватает глаз, бесконечным рядом, сидят голые люди на пятках, поют.

    …Таким было первое впечатление: длиннейший оранжевый туннель с низким круглым сводом и такой же длинный ряд людей, сидящих с очень прямыми спинами перед невысоким парапетом. Потом они у ви де ли . За парапетом, в каменном желобе покоился гигантский членистый червь. Тысяча или больше метровых оранжевых бугроватых шаров, соединенных в бесконечную, монотонную цепь. Слипшихся боками. Нависающих над парапетом. Уходящих далеко, в оранжевую мглу.

    Старец выбросил руку, показывая на ближний шар. Провозгласил: «Нарана! Нарана!»

    Сквозь хор человеческих голосов прорывались невыносимо визгливые, не людские, почти ультразвуковые вскрики. От режущего запаха подступал кашель.

    Это было совершенно ни на что не похоже.

    …Николай вырвался из оцепенения, шагнул вперед, вплотную к парапету. На уровне его глаз была бесконечная волнистая череда визжащих шаров. Они лежали, на треть погруженные в оранжевую густую жидкость, кисель, трепыхавшийся мелкими волнами.

    Володя придерживал очки двумя руками.

    -  Увеличенная модификация существ-анализаторов, я полагаю?

    -  Они, голубчики, - пробурчал Колька. - Существа…

    Режущий формалиновый дух, розоватые, мясистые тела в редких черных волосках, мерзкие ротики-щелки. Чавкают, слившись боками. Белые муравьи, просвечивая оранжевым, суетятся на бугристых телах - облизывают…

    -  Логическое завершение, - бормотал Володя. Живая магнитофонная станция.

    -  Ну, ты держись, в общем, - ответил Колька. - Вперед, разведчики, во имя Науки…

    Ахука смотрел на них, сочувственно выставив бороду. Старец вернулся и делал неловкие приглашающие движения. Колька сказал:

    -  Веди, веди, старый краб!

    Шар, около которого они стояли, ответил внезапным визгом: «О-и-и!» Это было ужасно, в сущности. Неподвижная безглазая глыба говорила, пошевеливая впадиной-воронкой… Старец тут же подскочил и глухим басом, с оттенком подобострастия пропел что-то.