|
Пока Энтони говорит, а я киваю, я в безопасности. – Удивительно! А что случилось потом? – обращается ко мне Пол. Смотрю на Энтони, ожидая, что он ответит, но он ждет ответа от меня. И Ванда тоже. Подумать только, три профессора – и все хотят, чтобы я рассказала им о греческой философии. – Ну! – Делаю многозначительную паузу, словно решаю, с чего начать. – Ну… Это… очень интересно. Даже уникально. Во многих отношениях. Для философии. И для Греции. И для истории. И для всего человечества в целом. Можно сказать, это был самый важный момент в греческом… мире. Все озадаченно молчат. – Но что же все-таки произошло? – оживает Ванда. – О. Сенаторов, конечно же, убили, – пожав плечами, говорит Энтони. – Но я хотел спросить тебя, Поппи… – Какое чудесное произведение! – в отчаянии вскрикиваю я, показывая на колонну. – Взгляните! – А, это интересно. – Энтони послушно задирает голову. К счастью, он так любопытен ко всему, что его легко отвлечь. – Мне нужно кое-что посмотреть в моем ежедневнике… – поспешно говорю я. – Простите… Устремляюсь к ближайшей скамье, ноги у меня подгибаются. Это катастрофа. Мне теперь всю жизнь притворяться знатоком греческой философии? Ведь семья будет собираться на каждое Рождество. Нужно подзаняться этим предметом. Не говоря уж о том, что надо набраться знаний о лекарственных растениях. Не стоило никого обманывать. Это моя карма. Мое возмездие. Но поздно. Пути назад нет. Достаю телефон и набираю в памятку. ЧТО СДЕЛАТЬ ПЕРЕД СВАДЬБОЙ 1. Изучить греческую философию. 2. Изучить ботанику. 3. Выучить длинные слова для «Скраббла». 4. Запомнить: я ИПОХОНДРИК. 5. Бефстроганов. Полюбить. (Пройти сеанс гипноза?) ® Смотрю на список. Все хорошо. Это мне по силам. – Ну, вам же известны мои воззрения на искусство в церквях… – доносится до меня голос Энтони. – Это возмутительно… Исчезаю из их поля зрения, прежде чем меня успели втянуть в разговор. Действительно, все знают, как Энтони относится к церковному искусству, поскольку он организовал национальную кампанию по превращению церквей в галереи и призвал избавиться от викариев. Несколько лет тому назад он выступал по телевизору и сказал: «Подобные сокровища не должны оставаться в руках филистеров». Эту фразу повторяли на каждом углу, разгорелся большой скандал. Хоть бы уж говорил потише. Что, если его услышит викарий? Теперь Энтони изучает порядок богослужения. Не очень-то тактично с его стороны. – «Возлюбленные мои», – издает он саркастический смешок. – Возлюбленные кем? Звездами и космосом? Кто-то ожидает от нас, что мы поверим в то, что некий благодетель на небесах любит нас? «Перед лицом Господа». Я обращаюсь к тебе, Ванда! Совершенная бессмыслица. Неожиданно вижу идущего к нам по проходу викария. Судя по его негодующему лицу, он хорошо расслышал слова Энтони. – Добрый вечер, Поппи! Быстро встаю со скамьи. – Добрый вечер, преподобный Фокс. Как поживаете? Мы тут говорим о том, как хорошо в церкви. – Действительно, – замогильным голосом отвечает он. – Вы… Вы знакомы с моим будущим свекром? Профессор Энтони Тэвиш. К счастью, Энтони обменивается вполне любезным рукопожатием с его преподобием, но атмосфера по-прежнему нервная. – Значит, вы зачитываете Библию, профессор Тэвиш? – С трудом, – довольно сухо отвечает Энтони. Преподобный Фокс агрессивно улыбается ему: – Это явно не ваша стихия. Их враждебность просто разлита в воздухе. Может, стоит пошутить и разрядить обстановку? – Поппи, тебя поведут к алтарю братья? – Преподобный Фокс просматривает свои заметки. |
