«Называй меня милордом Эльенном»…

Тьерри стал добывать доноров для лорда-вампира. Взамен тот снабжал его эликсирами для телесной крепости и силы, здоровья и молодости. Благодаря им Тьерри не знал болезней, был не по-человечески силён, раны его заживали в непостижимо краткие сроки, да и само время, казалось, стало над ним не властно. Он сколотил банду и орудовал на дорогах много лет, пока однажды судьба не привела к нему богатую путницу — Луизу-Эмилию де Кёр, дочь барона, которая ехала через лес навстречу своему жениху — графу Д’Арно.

…«Нет, Седой, к чёрту твои дьявольские опыты… Дай нам хорошенько позабавиться с ней, а потом уж бери, если от неё что-нибудь останется!» — хохочет Жак Вонючка.

Я бью его бородавчатую физиономию, но банда вдруг становится на его сторону. Они хотят эту девушку…

Тьерри не смог удержать разнузданную банду от зверской расправы над путницей. Они были слишком пьяны, и сам чёрт им был не брат. А их атаман, обалдевший от небывалой и неоправданной жестокости своих людей, нашёл в сундуке путницы подвенечное платье… Что-то произошло в его уме, и он воткнул в толстое брюхо Жака Вонючки меч. Это был его конец — как разбойника. И начало — как монаха. При всей его ненависти к духовенству, он смог переступить порог монастыря, после того как был впечатлён суровой и истовой верой брата Клемента, помогшего ему в дороге. Тогда Тьерри, бросивший банду, брёл куда глаза глядят, голодный и потерянный. Брат Клемент, путешествовавший по делам монастыря, накормил его в трактире, и они разговорились. Беседа длилась всю ночь.

Тьерри поступил в монастырь послушником. Работал в саду, давил яблоки, разливал сидр по бочкам, а на досуге читал и переписывал книги из богатой монастырской библиотеки. Он не знал, что граф Д’Арно искал его, чтобы отомстить за смерть невесты. И таки нашёл. Но подосланные графом убийцы опоздали: бывший разбойник уже умер, упав без сознания в бродильный чан с соком и захлебнувшись.

Последнее, что он видел перед тем, как упасть — призрак Луизы-Эмилии.

…Бух, бух, бух… Сердце отстукивало последние удары. Аида присутствовала там, в этих снах. Она была графом Д’Арно, а Эрика — его невестой Луизой-Эмилией. Я чувствовала их и узнавала.

Не знаю, был ли смысл мне приходить в себя… Выпив моей крови, Аида всё вспомнила. Её память проснулась, и она поняла, кто я — разбойник Седой Теодорик, убийца невесты графа… Но граф не мог знать, что я не убивала Луизу-Эмилию, это сделали Жак Вонючка и другие мерзавцы. Вина Тьерри лишь в том, что он был не такой, как все, и в том, что у него не достало воли и смелости противиться лорду Эльенну, который уже тогда начал оборудовать хранилища для доноров.

Но я пришла в себя. В мою вену капала донорская кровь, а у постели сидело оно — существо с сумраком в глазах.

— Бедная девочка… Ничего, всё будет хорошо, ты поправишься. Подумать только, что могло найти на Эрику? Не ожидал, что она так поступит… Ты не беспокойся, я её уже пристыдил и отчитал. Больше она не посмеет тебя тронуть.

Мои пересохшие губы разомкнулись, но заговорили совсем не по-русски.

— Последняя жертва милорду естествоиспытателю не досталась, увы. Она приняла смерть на осенней лесной дороге и избежала участи всех остальных. Но она не прекратила своё существование, нет… Вы и сейчас можете её видеть, милорд. Вы любите её, лелеете, оберегаете, выплачивая тем самым свой долг. Тогда седой с детства парень стал пешкой в ваших руках, но больше он ею не будет.

Его брови нахмурились, в глазах всколыхнулась память.

— Откуда ты знаешь старофранцузский? Да ещё этот диалект?

— Мне больше лет, чем вы думаете. — Я облизнула губы, смаргивая пелену, кружившуюся надо мной и норовившую опуститься на глаза.