– Никогда не смей.

– Никогда не буду.

Людвиг сменил гнев на милость. Шмыгнул носом. Вздохнул и доел кусочек подсохшего пирога. Сказал:

– Покажи мне его.

– Кого?

– Роджера. Дохлого. Покажи.

Я даже, кажется, рассмеялся.

– Противное зрелище.

Нажимает.

– Все равно. Мне надо, понимаешь? Думаешь, меня вырвет?

Я его проводил. Он шел по двору, глядя на трупы, как на стены. Взмахнул ресницами на выломанные ворота конюшни:

– Лошадей украли… Ты всех убил, как в том городе?

– Нет, это сделали вампиры.

– Твои слуги, да?

– Мои друзья. У них тоже к Роджеру души не лежали.

Людвиг наконец‑то снова хихикнул. Я боялся в ближайшее время не дождаться.

– Я ночью видел вампира, – говорит. – Это была дама. Такая ледяная дама. С белыми лентами и в белом платье. Она сказала за дверью, что меня нельзя трогать, а я посмотрел в щелку.

– Это Агнесса, – говорю.

Он мечтательно улыбнулся:

– Шикарная дама!..

Людвига действительно не вырвало, когда он увидел Роджера. Хотя зрелище и у взрослого вызвало бы тошноту – редкостно мерзкий труп. В спальне. Полуодетый.

Людвиг на него смотрел с чистой мстительной злобой. Постепенно злоба сменилась брезгливостью, и он мне сказал:

– Все, пойдем. Я насмотрелся.

Я не стал спорить. Слава Богу, ему не захотелось увидеть Розамунду.

Прямо из покоев королевы я пошел к лошадям. Кадавры Людвига тоже не пугали. Он похлопал лошадь Питера по боку:

– Фи, пыльная. Чучело…

– Ты умеешь ездить верхом? – спрашиваю. – На пыльной и поедешь.

– Я умею, – говорит. – А это чья лошадь? Скелета?

– Нет, – говорю. – Моего оруженосца. Его убили.

Прищурился с ядом Розамунды. Ехидно спросил:

– Твоего любимчика?

– Моего товарища.

Людвиг погрустнел.

– Помоги мне сесть в седло, она высокая… Знаешь, они все говорили, что у тебя нет друзей. Вообще. О тебе никто не знает?

– Не рвусь рассказывать.

– А мне?

Пришлось пообещать. Мы с Людвигом бросили Скальный Приют на произвол судьбы, и в первый же день, по дороге, я ужасно много рассказывал. Я чувствовал, как наводятся мосты. Я был совершенно откровенен. Людвиг замучил меня вопросами, но у меня не было права не отвечать – иначе все эти мосты сгорели бы в одночасье.

– Мы едем в столицу? – спрашивал он. – Во дворец, да?

– Мы едем в одно местечко неподалеку от столицы. Там сейчас живет твой брат – нужно забрать его домой. Он мал и, наверное, соскучился.

Корчил гримаску.

– А, сын деревенской ведьмы! Мне рассказывали…

Ну не весело ли, право!

– Она не ведьма. Просто девка, попавшая в беду.

– Ты ее любишь?

– Нет. Но я люблю Тодда. И надеюсь, что ты…

– Я не буду его бить. Во‑первых, он не принц. Во‑вторых, мелкий еще…

Он жалел мать. Время от времени на его лице появлялась такая тоска, что я чуял дыру в его душе не только Даром, но и собственными нервами. Он ее жалел до острой боли, но не мог простить ей Роджера, несмотря на жалость и любовь.

Королевская кровь!

– Мама была королева, – говорил он, и я чувствовал привкус крови на языке. – Как она могла целовать этого гада? Она нас с тобой предала, Дольф, я понимаю. Роджер хотел меня убить, я знаю точно. Он так смотрел на меня иногда…

Я вспомнил переданные демоном мысли Роджера. Дурак‑герцог думал, что наследник ему полностью доверяет. Ха!

– А кто теперь будет меня воспитывать? – спрашивал задумчиво.