|
— Он убрал руку. — Если тебе известно… — Ничего мне не известно! — крикнула Лиза. — Отстаньте от меня! Лунд и Майер поднялись наверх, в квартиру Бирк-Ларсенов. Там, как и в конторе, царил беспорядок, но по-домашнему уютный. Повсюду фотографии, рисунки, цветы в горшках, вазочки, сувениры из поездок. «Старалась, украшала», — подумала Лунд. У нее до этого руки никогда не доходили. Женщина, которую, как выяснилось, звали Пернилле Бирк-Ларсен, многое отдавала семье. И была хорошей матерью, насколько Лунд могла судить. — В гимназии ее нет, — сказала Лунд. Пернилле так и не сняла плащ, как будто ничего не случилось. — Должно быть, она у Лизы. Они подруги. Лиза снимает квартиру вскладчину с двумя ребятами, Нанна все время там. — Лиза в гимназии. И говорит, что Нанны у нее не было. Пернилле стояла приоткрыв рот. Большие глаза смотрели прямо перед собой, ничего не выражая. На стене кухни Лунд заметила те же два снимка, что были в конторе: Нанна с братьями и Нанна одна, красивая и слишком взрослая для своих девятнадцати лет. Фотографии были приколоты к пробковой доске рядом с расписанием спортивных мероприятий в гимназии. Дом наполняла легкая, уютная атмосфера счастливой семьи. Это как запах собаки, незаметный для хозяев и бьющий в нос любому человеку со стороны. — Что с ней случилось? Где она? — спросила Пернилле. — Возможно, ничего не случилось. Мы постараемся найти ее. Лунд вышла в крошечную прихожую и позвонила в управление. Майер отвел Пернилле подальше от Лунд и стал задавать вопросы о фотоснимках. Выйдя на Букарда, Лунд сказала: — Мне нужны все силы, которые есть в наличии. — (Старик не задал ни единого вопроса, просто слушал.) — Объявляем в розыск Нанну Бирк-Ларсен. Девятнадцать лет. Последний раз видели в пятницу. Пришли кого-нибудь сюда за фотографиями. — А вы? — Мы едем в ее гимназию. Хартманну и Риэ Скоугор выделили для подготовки пустой класс. Она вновь зачитала цифры, касающиеся урезанных ассигнований в образовательные программы. Он нервно вышагивал между столами. Наконец она закрыла ноутбук, приблизилась к нему проверить, в порядке ли одежда. Без галстука, синяя рубашка — выглядел он безупречно. И все же она решила поправить воротник, встала вплотную к нему, так что он не мог не обнять ее. Руки Хартманна сомкнулись на ее спине. Он притянул ее к себе, поцеловал. Внезапный приступ страсти. Неожиданный. Ей хотелось смеяться, он хотел большего. — Переезжай ко мне, — сказал Хартманн и прижал ее к столу. Она откинулась на спину, хохоча, обвила Хартманна длинными ногами. — А ты сейчас не слишком занят? — Для тебя — нет! — После выборов. Выражение его лица изменилось, вновь вернулся политик. — К чему ждать? Зачем держать все в секрете? — Потому что мне надо выполнить свою работу, Троэльс. И тебе тоже. Нам не нужны осложнения. — Она понизила голос на полтона, в умных глазах промелькнула улыбка. — И мы не хотим, чтобы Мортен ревновал. — Мортен — самый опытный политический советник из всех, что у нас есть. Он прекрасно знает свою работу. — А я не знаю, значит? — Этого я не говорил. Не хочу сейчас говорить о Мортене. Ее руки вновь легли на его пиджак. — Давай обсудим твое предложение после того, как ты победишь, хорошо? Хартманн опять потянулся к ней. Распахнулась дверь, и вошла ректор Кох. При виде пары она смутилась. — Прибыл мэр, — сказала она. И с заговорщицкой улыбкой: — Проходите в актовый зал, когда будете готовы. |
