|
Хартманн застегнул пиджак и вышел в коридор. Под огромным плакатом какого-то полуголого рок-певца сиял улыбкой Поуль Бремер. Скоугор оставила их вдвоем, а сама отправилась проверить готовность зала. — Надеюсь, Центральной партии придутся по душе твои предложения, Троэльс. Они на самом деле очень неплохие. И напоминают мне идеи твоего отца. — Вот как? — Я чувствую в них такую же кипучую энергию. Тот же оптимизм. — Это убежденность, — сказал Хартманн. — Так бывает, когда людьми движет вера в идеалы, а не желание заработать несколько голосов. Бремер покивал в ответ на эти слова: — Такая жалость, что он не сумел ничего добиться. — Я исправлю это. Когда стану мэром. — Обязательно станешь. Когда-нибудь. — Бремер вынул платок и протер очки. — Ты сильнее, чем он. Твой отец всегда был… как бы поточнее сказать… — Очки вернулись на свое место, из-под них на Хартманна нацелился ледяной взгляд. — Хрупким. Как фарфор. — Мэр поднял правую ладонь, сложил ее в большой кулак. Это был кулак драчуна, что не вязалось с обликом Бремера. — В любой момент мог треснуть. Щелчок его сильных пальцев был таким громким, что по пустому коридору прокатилось эхо. — Если бы я не сломал его, он сломался бы сам, поверь мне. Я помог ему в каком-то смысле. Нельзя предаваться заблуждениям слишком долго. — Может, займемся делом? — сказал Хартманн. — Уже пора начинать… Только они направились в сторону зала, как навстречу им вышла ректор Кох с озабоченным лицом. С ней была какая-то женщина в синей ветровке, из-под которой выглядывал вязаный свитер с нелепым черно-белым узором, волосы ее были убраны от лица, как у девочки-подростка, слишком занятой, чтобы думать о парнях. Или как у женщины, которая не обращает внимания на свою внешность. И это было странно, так как женщина была яркой и привлекательной. Она смотрела вперед, прямо на них, и только на них. У нее были очень большие глаза и пристальный взгляд. Почему-то Хартманн не удивился, когда она предъявила свое полицейское удостоверение. На карточке было написано: «Инспектор отдела убийств Сара Лунд». Бремер при виде представителя полиции предпочел удалиться в конец коридора. — Вам придется отменить дебаты, — сказала Лунд. — Почему? — Пропала ученица. Мне нужно поговорить с учителями. С ее одноклассниками. Нужно… Ректор Кох увела Хартманна и Лунд из коридора в какое-то служебное помещение. Хартманн выслушал женщину-полицейского. — Вы хотите, чтобы я отменил дебаты из-за того, что одна из школьниц решила прогулять уроки? — Очень важно, чтобы я поговорила с каждым, — настаивала Лунд. — С каждым? — С каждым, с кем я захочу поговорить. Она не двигалась. И не сводила с него огромных глаз. — Мы могли бы перенести дебаты на час, — предложил Хартманн. — Я не смогу, — перебил его Бремер, возникший в дверях. — У меня расписан весь день. Эти дебаты — твое мероприятие, я лишь приглашенное лицо. Если ты не можешь провести их в назначенное время… Хартманн шагнул к Лунд и спросил негромко: — Насколько все серьезно? — Я надеюсь, что ничего не случилось. — Я спросил, насколько серьезна ситуация. — Именно это я и пытаюсь выяснить, — ответила Лунд, уперлась руками в бока и подождала ответа. — Итак… — Она обвела помещение взглядом. — Итак, договорились, — закончила она. Бремер достал мобильный телефон, проверил сообщения. |
