|
Теперь эти дома появлялись на рынке очень редко, за ними охотились, даже несмотря на то, что большинству из них требовалась дорогая реставрация. Тайс Бирк-Ларсен купил самый дешевый дом из всех, что смог найти. В нем уже побывали бездомные, оставив после себя груды мусора, замызганные матрасы и дешевую мебель. Требовалось вычистить дом, многое нужно было отремонтировать. Большую часть работ он собирался сделать сам, ничего не говоря Пернилле, держа все в тайне до тех пор, пока не настанет время переезжать из крохотной квартирки над гаражом. Вагн Скербек помогал. Они дружили с юности, вместе прошли огонь и воду, в том числе несколько судов. Для Бирк-Ларсена Вагн стал почти что младшим братом, дядей его детей, старейшим работником его фирмы. Надежный, преданный, он очень любил Антона и Эмиля. Он был холост, и казалось, вся его жизнь проходила у них на виду и другой просто не существовало. — Тебя ищет Пернилле, — сказал Скербек, пряча в карман телефон. — Она не должна знать об этом месте. Я же просил тебя. Ни слова, пока я не скажу. — Она всех обзванивает, спрашивает, где ты. Вдоль наружных стен дома стояли строительные леса, окна затягивала пленка. Бирк-Ларсен платил своим людям за разгрузку напольных досок, водопроводных труб и кровли, предварительно взяв с каждого обещание молчать при жене о доме в Хумлебю. — У мальчиков будет по отдельной комнате, — сказал он, глядя на серый каменный дом. — А вон то окно, на самом верху, видишь? Скербек кивнул. — Нанне достанется весь тот этаж, с отдельным входом. А Пернилле — новая кухня. Ну а мне… — Он засмеялся. — Мне — тишина и покой. — Тебе это влетит в копеечку, Тайс. Бирк-Ларсен засунул руки в карманы красного комбинезона: — Справлюсь. — Может, я смогу помочь. — В смысле? Нервный сухощавый Скербек стоял рядом и переминался с ноги на ногу больше обычного. — Мне тут сказали, где по дешевке скидывают тридцать телевизоров. Все, что нужно, — это… — У тебя долги? В этом дело? — Послушай. Я уже нашел покупателей на половину… Можем войти в долю… Бирк-Ларсен вытащил из кармана пачку денег, отсчитал несколько банкнот. — Мне бы только погрузчик на час… — Держи. — Он вложил деньги Скербеку в руку. — Выброси из головы всю эту дурь с телевизорами. Мы уже не пацаны, Вагн, чтобы контрабандой промышлять. У меня семья. Своя фирма. — (Скербек взял деньги.) — А ты — часть и того и другого. И всегда будешь. Скербек смотрел на купюры. Бирк-Ларсен в который раз поморщился при виде дурацкой серебряной цепи на шее приятеля. — Подумай, каково будет мальчикам навещать дядю Вагна в тюрьме? — Слушай, я бы и сам… — начал Скербек. Тайс Бирк-Ларсен не слушал — по улице к ним мчалась на велосипеде «Христиания» Пернилле, так, что ярко-красный короб подпрыгивал на брусчатке. Он сразу забыл и о секретной покупке дома, и о ремонте, и о том, что надо где-то искать деньги. Вид у Пернилле был ужасный. Она соскочила с велосипеда, подбежала к нему, вцепилась в отвороты кожаной куртки. — Нанна пропала. — Бледная, перепуганная, она едва дышала. — Полиция нашла твою карточку из видеопроката где-то возле аэропорта. И там еще была… — Она поднесла руку ко рту. Глаза налились слезами. — Что? — Ее блузка. Розовая, с цветочками. — Да в таких полгорода ходит. Она качнула головой: — А твоя карточка? — С Лизой они говорили? Вагн Скербек стоял рядом и слушал. |
