|
Я спросил у Лауры Джей, нашел ли Кэл свою веревку, а она ответила, что вряд ли, но последние полчаса она его не видела. – И я тоже, – заметил я. – Он не появлялся поблизости, а я хотел спросить, не нашел ли он ее. И Вейда Эйслера я тоже не видел, а вы? Она взглянула на меня в упор: – Нет, а в чем дело? – Да ни в чем особенно. Думаю, вы знаете, что я занимаюсь детективной работой? – Знаю. Вы работаете с Ниро Вулфом. – Я работаю на него. Здесь я, конечно, не по делу, я – друг мисс Роуэн. Но у меня привычка все замечать, а Вейда Эйслера я не видел ни во время состязаний, ни позже. Я знаю вас лучше, чем остальных, если не считать Харви Грива, ведь мы сидели рядом за ленчем. Вот я и подумал, что могу просто подойти к вам и спросить. – Спрашивайте не у меня. Спрашивайте у мисс Роуэн. – О, это не так важно. Но меня удивляет пропажа веревки Кэла. Я не понимаю, зачем… Я недоговорил, потому что Кэл Бэрроу стоял рядом. Он подошел сзади и поэтому, когда вышел вперед, то оказался передо мной совершенно неожиданно. Он сказал своим тихим, спокойным голосом: – Можно тебя на минуточку, Арчи? – Где ты был? – вмешалась Лаура. – Неподалеку. Я поднялся. – Так нашел ты свою веревку? – Мне нужно тебе что то показать, – ответил он и, заметив, что Лаура хочет встать, бросил резко, но не повышая голоса: – Ты, Лаура, останешься здесь! Ты слышишь меня? Это была команда. И судя по выражению ее лица – первая, которую он отдавал ей. – Пойдем, Арчи, – сказал он и двинулся вперед. Мы прошли по террасе и свернули за угол дома. С этой стороны терраса имела всего лишь шесть футов в ширину, но рядом находилась площадка, на которой можно устроить корт для бадминтона, и не один. Кадки с вечнозелеными растениями, убранные с террасы, были перенесены сюда. Кэл прошел мимо них к двери помещения, которое Лили называла «хибарой». Она использовала его как кладовую. В субботу днем там висели куропатки. Он открыл дверь и, когда мы вошли, захлопнул ее. Свет падал только из двух маленьких окошек в дальнем углу, поэтому даже днем здесь было полутемно. – Осторожно, не наступи на него, – предупредил Кэл. Я повернулся, протянул руку к выключателю и щелкнул им. Тут же я отпрянул назад, потому что прямо передо мной лежал Вейд Эйслер. Когда я снова шагнул вперед и присел на корточки, Кэл сообщил: – Нет смысла щупать его пульс, он мертв. Так оно и было. Кровь залила большую часть его лица, губы и высунутый язык. Изумленные глаза были широко раскрыты. Его шею обвивала веревка, причем так много раз – дюжину или больше, – что содралась кожа. Оставшаяся часть веревки была сложена у него на груди. – Это моя веревка, – сообщил Кэл, подтвердив мою догадку. – Я искал ее и нашел. Я собирался взять ее, но потом решил, что лучше не надо. – Ты рассудил верно. Я встал на ноги и встретил его взгляд. – Это ты сделал? – Нет, сэр. Я посмотрел на часы: без двадцати шесть. – Хотелось бы верить тебе, и до расследования я тебе верю. Последний раз я видел тебя, когда ты брал бокал с шампанским. С тех пор прошло более получаса, а это – немалое время. – Я искал веревку. Когда я выпил свой бокал, то спросил мисс Роуэн, не возражает ли она против того, чтобы я поискал свою веревку, и она ответила, что не возражает. Мы уже искали ее раньше – и в доме, и на улице. А когда я вошел сюда, то сразу нашел ее. Тогда я присел на этот ящик подумать и решил, что лучше всего позвать тебя. |
