– Как вы полагаете, – прервал ее судья Ди, – этот человек был знаком с монахом?

– Не знаю, ваша честь. Все случилось так быстро, и монах не назвал его по имени. Позже я узнала, что имя его – По Кай. Он спросил меня, что произошло. Он старался не обращать внимания на мою наготу, и речь его была речью образованного человека. И в его облике, несмотря на потертую одежду, чувствовалась властность. Поэтому я решила, что могу довериться ему, и рассказала все. Он предложил отвести меня к моему мужу или к отцу – пусть они и решают, что делать. Я же честно ему отвечала, что не могу в таком виде предстать перед ними – я еще не пришла в себя и мне нужно время, чтобы подумать. И я спросила, не может ли он на день или два где‑нибудь укрыть меня; тем временем он сообщил бы куда следует об убийстве Фана, умолчав обо мне, – я была уверена, что убийца принял меня за другую женщину. Он же ответил, что до убийства ему дела нет, но если я хочу скрыться, он согласен помочь мне. И добавил, что сам он живет не один и что в гостиницу среди ночи женщину одну не пустят. Единственное, что он может предложить, это снять для меня комнату в одном из плавучих веселых домов – там привыкли не задавать лишних вопросов, и к тому же он сочинит для них какую‑нибудь правдоподобную историю. Он сказал, что тела он захоронит в роще подальше от опушки и пройдет несколько дней, прежде чем их обнаружат, а к тому времени я сама решу, стоит ли мне сообщать управе обо всем этом или не стоит. Он снял с монаха плащ и велел мне надеть его, что я и сделала, сперва отерев набедренной повязкой кровь с лица и груди. К тому времени, как он вернулся, я была готова. Он повел меня вдоль проселка к другой роще, где была привязана его лошадь. Велел мне сесть позади него, и мы поехали в город. На канале он нанял лодку, и так мы добрались до барок, стоящих у восточной стены.

– Как же стража вас пропустила в город? – спросил судья.

– По Кай постучал в южные ворота и сделал вид, что он совершенно пьян. Стража знала его; он что‑то кричал о том, что везет в город некое новое дарование. Стражники велели мне откинуть плащ, и когда увидели, что под плащом – я, женщина, расхохотались, отпустили несколько грубых шуток по поводу шутки По Кая и пропустили, – ответила госпожа Ку и продолжила: – Он снял для меня каюту на барке. Я не слышала, что он шептал на ухо хозяйке, но ясно видела, как он передал ей четыре ляна серебра. Должна сказать, что хозяйка обращалась со мной хорошо. Она даже дала мне выпить зелья, когда я призналась, что боюсь забеременеть. Постепенно я оправилась от испуга и решила, дождавшись По Кая, попросить его, чтобы он отвез меня к моему отцу. Но сегодня утром хозяйка явилась ко мне, и с ней был ее подручный. Она сказала, что По Кай – преступник и схвачен. И добавила, что он заплатил слишком мало – дал только задаток за платье и проживанье, стало быть, придется мне отрабатывать мой долг в ее заведенье. На это я с негодованием ответила, что четыре ляна серебром покрывают все расходы с лихвой и что я хочу немедленно покинуть это место. Когда же хозяйка велела подручному подать ей плетку, я решила, что попасть в когти к этим людям – наихудшее, что может со мной случиться, и сказала ей, что я свидетель того преступления, которое совершил По Кай, и знаю все о других его преступлениях.