|
– Слава Богу, – пробормотала она, всхлипывая, – слава Богу! Шотландец снова улыбнулся и обнял ее за плечи: – Не плачьте, милая, не плачьте. Вы очень храбрая девушка, и вашему брату повезло, что у него такая сестра. Повернувшись к доктору, Салли уткнулась лицом в его плечо. Он был такой сильный, такой надежный… И его сюртук впитал аромат трубочного табака… Она вдруг вспомнила отца, крепко прижимавшего ее к себе и защищавшего от всех опасностей… При мысли об отце Салли заплакала еще громче. Она лишилась отца, потом матери, а теперь чуть не потеряла и брата. Но Дэвид будет жить. По милости Божьей и благодаря" этому добросердечному ворчуну шотландцу она не будет одинока. Когда ее слезы наконец иссякли, она отстранилась от Кинлока и вытащила из кармана носовой платок. – Простите, что я так расплакалась… Но то, что вы сделали, – это настоящее чудо. Я… я все еще не могу в это поверить… Кинлок с усмешкой взглянул на девушку: – Но вы ведь и хотели чуда. Вы вчера заходили в церковь Святого Варфоломея? – Нет. Но завтра непременно зайду! – Зайдите обязательно. Даже Богу приятно, когда его благодарят за хорошо выполненную работу. Салли встала. – Мне пора к Дэвиду. У вас есть какие то распоряжения? Что для него надо делать ночью? – Вот мое единственное распоряжение: вы должны как следует поесть и хорошо выспаться, – строго проговорил Кинлок. – Имейте в виду: это предписание доктора. Если не будете о себе заботиться, то очень скоро тоже станете моей пациенткой. А о майоре Ланкастере не стоит беспокоиться. Морган будет с ним, а завтра я к нему зайду. Салли хотела что то возразить, но вдруг почувствовала, что у нее не осталось сил даже на это – она смертельно устала. Да и доктор, судя по всему, прекрасно знал свое дело. – Что ж, наверное, вы правы, – пробормотала Салли. Кинлок неожиданно поднялся и спросил: – Интересно, в этом роскошном особняке найдется виски? Если бы доктор пожелал принять ванну в самом дорогом портвейне, Салли позаботилась бы о том, чтобы это желание было исполнено. – Давайте спустимся вниз и выясним. Кинлок подхватил свой черный саквояж, и они спустились в большую гостиную. Дворецкий леди тотчас явился на звонок и вскоре принес графины с виски и бренди. Салли поблагодарила расторопного дворецкого. И тут же вспомнила о том, что никто из прислуги не оскорбил ее ни словом, ни взглядом, хотя слуги, конечно же, были не самого высокого мнения о ее скромной особе. Йен Кинлок налил себе виски, и Салли заметила, что у него дрожат руки. Она спросила: – Вы всегда так напряжены после операции? Доктор немного смутился: – Да. Во время операции рука у меня твердая, но потом мне всегда трудно поверить в то, что я решился взяться за хирургический нож. Очень трудно резать человека… Но в некоторых случаях операция – единственный выход. Он залпом осушил рюмку. Затем снова наполнил ев и уселся на диван. После чего пил уже более умеренно. Салли сделала глоток бренди. Напиток оказался превосходным, как она и ожидала. – Доктор, а что вы наложили на рану? Кинлок ухмыльнулся: – Вы уверены, что вам хочется это знать? – Да, конечно. – Заплесневелый хлеб с водой. – О Господи! Сначала вы так настаивали на чистоте, а потом намазали Дэвида этой гадостью?! – воскликнула Салли с притворным ужасом. – Я знаю, что это может показаться странным, но поверьте: во многих странах для перевязок ран используют что нибудь заплесневелое. Например, в Китае пользуются заплесневелой соей. А на востоке и на юге Европы, как я слышал, крестьяне специально хранят для этих целей хлеб. Они срезают с хлеба плесень, заливают ее водой, а потом накладывают эту массу на рану. |
