|
Хью смутился: – Простите, если я сказал что то не то, милорд. – Он виновато улыбнулся. – Мне следовало бы догадаться, что вы валлиец. Ведь вас зовут Дэвидом. – Моя мать была валлийкой, так что я рос, разговаривая на двух языках, – объяснил Дэвид. – И не беспокойтесь. Ничего обидного вы не сказали. Джослин с улыбкой посматривала на майора. Она в который уже раз убеждалась в том, что Дэвид – чрезвычайно интересный человек. Все снова заняли свои места, чтобы проделать оставшуюся часть пути. Вскоре экипаж остановился у коттеджа Морганов, – и тотчас же раздались радостные крики. Рис подхватил свои костыли и спрыгнул с козел, а Хью выпрыгнул из кареты. – Рис! Хью! Из дома выбежала румяная толстушка и попыталась обнять обоих сыновей одновременно. В следующую секунду снова раздались радостные возгласы и появились трое младших сыновей и сам мистер Морган. Все весело смеялись и по очереди обнимали Риса и Хью. А две собаки, носившиеся вокруг, громко лаяли и в восторге повизгивали. Дэвид помог Джослин выбраться из кареты, и она, не желая мешать Морганам, отвернулась. Любуясь чудесным видом на Бреконские горы и реку Уск, Джослин проговорила: – Наверное, отсюда нелегко уезжать. В Британии вряд ли найдутся более красивые места. – Да, здесь очень красиво, но мало работы, – заметил прагматичный Дэвид. – Везде, где живут кельты, очень красивая природа – и очень трудная жизнь. Иногда мне казалось, что вся армия состоит из ирландцев, шотландцев и валлийцев. Хью и Рис должны считать себя счастливцами, ведь оба имеют неплохой заработок. Полагаю, они уже много лет отправляют часть своего заработка домой. Джослин прикусила губу. – Мне это и в голову не приходило! Иногда мне становится стыдно из за того, что я живу лучше многих. – Но ведь нет ничего предосудительного в том, что человек пользуется своим богатством – при условии, что он щедр по отношению к тем, кто менее удачлив. Судя по тому, что я видел, вы очень щедры. Джослин смутилась, покраснела. Дэвид относился к ней с такой снисходительностью, которой она не заслуживала. Тут Хью подошел к экипажу, взял Мари за руку и подвел ее к своим родителям: – Я хочу познакомить вас с Мари Рено. Молодая француженка потупилась, но миссис Морган пристально посмотрела на нее и обняла. – Добро пожаловать, моя милая, – сказала она со свойственной валлийцам напевностью. Радостно улыбаясь, Мари тоже обняла ее. После этого миссис Морган повернулась к Джослин и в смущении проговорила: – Я понимаю, что наша простая жизнь для вас непривычна, миледи, но мы почли бы за честь, если бы вы с мужем согласились выпить у нас чаю. – Это вы оказываете нам честь своим приглашением, – с улыбкой ответила Джослин. Когда все расселись в небольшой комнате, хозяйка принесла несколько огромных чайников. Затем поставила на стол тарелки со свежевыпеченным хлебом, рассыпчатым творогом и аппетитными плоскими лепешками с изюмом. Сидевший между отцом и матерью Рис все время смеялся и шутил – мрачный солдат, которого Джослин видела в госпитале, остался в прошлом. Джослин окинула взглядом комнату. Повсюду безупречная чистота и порядок, стены были выбелены, а полы тщательно натерты воском. В противоположном конце комнаты Хью и трое младших Морганов пристроились на резном деревянном сундуке, судя по виду, очень старом. Рядом с сундуком, на полке старинного дубового буфета, лежала потертая Библия. Джослин вдруг пришло в голову, что она была бы счастлива даже в таком скромном жилище – только бы рядом был мужчина ей по сердцу. Представив, как выглядел бы Кэндовер в подобной обстановке, Джослин невольно улыбнулась. Ведь он был аристократом до мозга костей. Когда пришло время продолжить путь, старшие Морганы горячо поблагодарили Джослин зато, что она сделала для их сыновей. |
