Зарислава склонилась над журчащей струйкой, испила, жадно глотая ледяную водицу, ощущая, как силы приливают и оживляют истерзанное тело. Стало намного легче.

Покинув родник, она вернулась на то место, где пролежала всю ночь. Поглядела вверх, в хмурое небо. Сквозь мутную пелену перед глазами стали проноситься обрывки воспоминаний о минувшей ночи. Прикрыла глаза, проклиная степняков, которые едва не надругались над ней, опорочив и очернив её честь, кровь. Ей удалось скрыться. Они её не нашли, но самое скверное — погибли лучшие люди Волдара и Доловска.

Сквозь тьму памяти предстало лицо Бойко, раненый Марибор, и плечи Зариславы невольно вздрогнули. Она до боли прикусила губы, сжала кулаки, заставляя себя не разрыдаться. Но пережитое потрясение оживало всё больше, завладевая ей, вынуждая содрогаться в бессилии. Глаза всё же заполонила влага, защипала, а сердце туго сжалось, вызывая болезненный спазм в груди. Неужели он мёртв? Не верилось ей. И что с Данияром, Радмилой?!

Зарислава всхлипнула, смахнула налипшие на губы волосы, огляделась, решая, в какую сторону теперь ей идти. Возвращаться на место стычки слишком опасно. Вдруг поблизости ещё шаркают по лесу степняки, а испытывать судьбу Зарислава больше не желала. Но, подумав хорошенько, поняла, что душегубы не дурни сумасшедшие, чтобы после такого нападения иметь дух и смелость околачиваться где-то поблизости Доловска, полного вооружённых воинов. Да и кто-то должен был выжить, успел уйти. Лошади наверняка кинулись к городу, и табунщики первыми должны были заметить княжескую упряжь. Наверное, их уже ищут. Нужно вернуться. Вдруг Марибор или кто-то из кметей живы и ждут чей-то помощи! Эти мысли придали надежды и сил.

Зарислава отстранилась от дерева и, пошатываясь, начала карабкаться вверх. Оказалась, высота была приличной — не мудрено, что сбила все бока. И пока взбиралась, напомнили о себе многочисленные ушибы, которые начали тянуть тупой болью, особенно на правом бедре.

Пробираясь сквозь чащу, Зарислава торопилась обратной дорогой к месту стычки. Всё больше внутри возрастало волнение, даже увечья позабылись. Не чувствуя земли под собой, девица бежала сквозь чащу сломя голову, пока не влетела в заросли папоротника, где и напали на неё степняки. Зарислава покрутилась в поисках насильников, но никого не обнаружила. Кругом чисто, разве только примятые кусты, травы, да сломленные ветви — больше ничего. Знать забрали с собой.

Зариславу повергло в холодную дрожь, когда она припомнила, как смерь поразила степняков. Боялась представить, какая колдовская сила сразила крепких мужиков. И вместе с тем взяло лютое отвращение. Поделом им! Невольно обхватила себя руками, явственно ощущая на коже грубые прикосновения, унизительные пощёчины и шлепки. Какие бы ни были эти злые чары, что так жестоко выпили из татей силы, они уберегли её от постыдной и унизительной участи.

В животе скрутился спазм, и, согнувшись пополам, Зарислава глубоко задышала, хватаясь за ствол дерева. Переведя дух, поспешила покинуть осквернённое смертью место.

«Если степняки так спешили, зачем погнались за ней? Зачем искали по лесу её след?» — не унималось в голове.

Спотыкаясь, шла дальше вглубь леса. И чем ближе она подбиралась к дороге, тем явственней поднималась из глубины живота омерзительная скользкая волна страха.