Парни тут же попрыгали на землю, поднимая пыль, повели коней под полог леса.

— Что с Радмилой? — хрип царапнул по нёбу.

Зарислава сглотнула, унимая саднящее горло — видимо, долгое лежание на сырой земле дало о себе знать. В ответ этой мысли Зарислава почувствовала, что её охватил жар, а кости ломит. За переживаниями даже не заметила этого.

— Где все?

— Княгиня сейчас в Доловске, — поспешил с ответом тысяцкий, успокаивая её, и нахмурился. — Пойдём-ка присядем, расскажешь, что видела, что знаешь.

Заруба осторожно положил на спину Зариславы тяжёлую ладонь, повёл под сень дерева, где кмети загодя расстелили плащи.

Внутри Зариславы разлилось благоговейное тепло — жива Радмила.

Устроив Зариславу, Заруба опустился рядом. Пребран примостился подле, не пытался заговорить, всё внимательно смотрел и слушал.

Узнать бы скорее, что случилось с остальными, но возможная правда пугала. Заруба как-то осторожно её оглядел, останавливая взгляд на бурых кровоподтёках на шее, руках. Зарислава сразу смекнула, о чём подумал предводитель, спряталась, завернувшись плотнее в накидку.

— Мне удалось сбежать, — поторопилась разъяснить. — Угораздило свалиться в овраг, там я и пролежала беспамятная неизвестно сколько, ныне по утру оправиться удалось.

Заруба протяжно выдохнул. Выслушав её внимательно, погладил бороду, переглянувшись с Пребраном.

— Стало быть, ты весь день вчерашний беспамятствовала, — рассеяно сказал он.

У Зариславы кольнуло внутри.

— Вон оно как вышло, — продолжил Заруба, устало выдохнув. — Не доехала ты малость до своего поворота, была бы уже у себя на родине. Столько воинов на краду вознесли, — угрюмо нахмурился тысяцкий, и видеть столь могучего, сильного мужа с подорванной волей не укладывалось в голове.

Хотя ему нелегко, тоже досталось сполна — наверняка корил себя, что в это время ему пришлось выполнять приказ, беречь княжну, когда его братья гибли.

— Неслыханно, — сокрушался он, качая головой.

— Что с волдаровскими княжичами? — вдруг спросила Зарислава, не стерпев и следом прикусывая язык.

— Ищем уже второй день, — ответил за тысяцкого Пребран.

Клубок разных чувств, свернулся внутри Зариславы.

— Как на нас напали, я мигом подхватил Радмилу и в лес, как было и велено. Увёз её дальше, правда в суматохе не всех удалось защитить и укрыть, — виновато заговорил Заруба. — В целости княжна. Ныне в Доловске, ожидает, — тысяцкий умолк ненадолго, а потом продолжил: — Как вернулся с дружиной, ни одного степняка не нашли, ни раненого, ни убитого, только лежат наши воины… Князя Данияра и Марибора тати с собой увезли.

— Значит, жива она? — стиснула в кулаке полы плаща Зарислава, с мольбой поглядев на Зарубу, всматриваясь в голубые чистые глаза. Даже шрам над бровью ни сколь не омрачал его ясный взгляд.

— Княгиня, слава Богам, живая, а вот князья… кто же знает, — пожал плечами предводитель. — Доловск на ушах стоит, дружинники лес прочёсывают уже второй день. Не отыскали никаких следов. Если бы выкуп просили степняки, а то же, твари, как сквозь землю провалились. Вот и гадаем, живы ли они… — Заруба смолк, поникнув.

Повисло натужное молчание, только и слышны были шелест да тихие переговоры кметей в стороне.

— Я вот что думаю, — вдруг поднял воин тяжёлый взгляд на травницу. — Я тебе людей дам, и возвращайся-ка ты к себе в деревню.