— Не могу больше! — Саломея Макина, перешагивая через ноги, идёт к Апостолу. — Болтаете, болтаете! Не поможете вернуть сына, начну действовать сама. Боюсь навредить вам ненароком, но без сына мне больше жить нельзя.

— Есть же противоядие! Чего ждать? Спасите её сына и моего Любима! — подхватывает Джулиан.

— Папа, что же ты молчишь? Смотри, Джулиан, Саломея и Марика мучаются, ты же их так любишь!

— Понимаю, мы продвигаемся медленно, — говорит виновато Апостол, — но разве можно сравнить их лаборатории с совершенной аппаратурой, их силы и наши?! Мы должны проверить на собаках! И нам не хватает очень дорогих…

— Для собак хватает! — прерывает его Саломея.

— Послушайте! — Марика встаёт над всеми ними, лёгкая, и чуть покачивается. И только сейчас Джулиан замечает, как она смотрит на Апостола: беспомощно и властно. — За эти годы я изучила индийскую и китайскую медицину. Нашла жидкость. Умоешься ею, кожа стянется, и застынет на лице бесстрастное выражение. Хоть смейся, смеха не видно. Могу предложить всем. Ещё могу предложить дыхательные фильтры. Пока немного, но их нетрудно сделать!

Почему она перевела разговор? Он не хочет, чтобы она так смотрела на Апостола!

— Зачем ты здесь с твоими знаниями, твоим умом? Здесь опасно, — отвлекает её на себя.

И она смотрит на него, отвечает ему:

— Причин много. Одна из них — личная. А потом… нигде и никому я не нужна со своими знаниями. Здесь, я думаю, нужна. Так, да? — снова взглядывает она на Апостола.

— Помогите, Марика, если сможете, — мягко говорит Апостол. — Вы очень нужны нам. За фильтры и жидкость для лица большое спасибо, попробуем обеспечить ими всех наших.

— Что «фильтры»?! — прерывает его Джулиан. — Она знает, что делать. Пусть скажет, как создать себе защиту?

— Всё, что происходит сейчас, уже было. Можно, конечно, не изучать прошлое и посвятить жизнь открытию колеса. Только зачем, когда оно изобретено тысячелетия назад? Помогло бы знание психологии Властителя… собственной психологии…

— Это же проще пареной репы! Чего себя изучать? — перебивает Марику Гюст. Она не слышит:

— Бог-то как раз покорных не любит, помогает, когда избираешь правильный путь. Корень в нравственности, Апостол говорил! Она всё и определяет. На рожон лезть нельзя.

Рваные фразы. Трудно поймать связь.

— А если пуля — в спину? — спрашивает Карел.

— Когда включены разум и знание, за спиной — свои.

— А на улице схватят?

— Не пойдёшь на улицу в тот миг, когда могут схватить.

— Бывает, обстоятельства заставляют…

С жалостью смотрит Марика на Поля.

— Да прекратите вы этот дурацкий трёп! — возмущённо кричит Карел. — Раз ты такая умная, скажи, что делать сейчас.

— Каждый делает своё дело. Из воль, действий всех складывается история.

— Говори, какой выход? — кричит Гюст.

— Разом остановить все производства, учреждения, транспорт, школы. Выманить Будимирова…

— И нас уничтожат!

— Это невозможно, Марика, — говорит Апостол. — Гюст прав, войска заставят людей выйти на работу.

— Как можно больше внедрить своих в войска, на заводы и верхний этаж! — не слышит Марика. — Только работа с каждым в отдельности изменит обстоятельства.