- Бренда, дорогая, посмотрите на этого чудака! - восклицает рыжий.  -

Вместо того чтобы на  коленях  благодарить  меня  за  приятную  жизнь,  он

устраивает мне сцены!

     После чего Дрейк снова устремляет на меня холодные  голубые  глаза  и

спокойно заявляет:

     - Будет вам дело,  Питер,  будет!  Вы,  должно  быть,  считаете  меня

последним дураком, если думаете, будто я вам плачу, чтобы  вы  прогуливали

новый костюм по Дрейк-стрит.

3

     Прогуливать новый костюм - такова пока моя единственная  обязанность.

И надо признать, что для этого ответственного дела территории  Дрейк-стрит

вполне хватает. Верно, моя профессия  предполагает,  что  я  должен  много

наблюдать, но никогда раньше мне не приходилось терять столько времени  на

бесплодное зеванье по сторонам.

     Я  начинаю  свыкаться  с  бытом  улицы,  распознавать  отдельных   ее

обитателей и даже завязывать знакомства. Правда, не с приближенными  шефа,

а с разной мелюзгой вроде официантов в заведениях,  официанток  в  клубах,

швейцаров и книготорговцев.

     В жизни Дрейк-стрит, как в  любой  жизни,  есть  периоды  приливов  и

отливов. Первый прилив - в обеденный час - недолог и сосредоточен  главным

образом возле кафе, итальянского ресторана  и  книжных  магазинов.  Второй

прилив, куда более продолжительный, начинается  в  конце  рабочего  дня  и

завершается часам к трем ночи. Его высшие точки - заведения со стриптизом.

     Единственным  исключением  и  оплотом  постоянства  в   этом   вечном

чередовании приливов и отливов является закусочная; и если она открыта  не

все 24 часа в сутки, а только 22, то это потому, что персоналу надо делать

уборку и приводить в порядок зал.

     В обеденный  час,  прежде  чем  нанести  привычный  визит  вежливости

итальянцу, я захожу в книжный магазин, который размещается рядом с  первым

по порядку клубом. Вдоль стен обширного помещения стоят стеллажи с грудами

фотожурналов, доставленных из Дании, США и ФРГ, а у стеллажей  простаивают

господа в черных котелках и черных пиджаках, явившиеся сюда  из  ближайших

контор, чтобы посвятить час обеденного  перерыва  самообразованию.  Каждый

перелистывает свой номер журнала, не обращая внимания на соседа, и лица  у

всех этих людей такие торжественные и сосредоточенные, будто они находятся

не в порнографическом книжном магазине, а в соборе святого Павла.

     Пробираясь между истовыми богомольцами, я прохожу в задний отсек, где

кроме хозяина, мистера Оливера, помещаются самые взрывоопасные  материалы.

Здесь на цветных открытках, иллюстрациях журналов и разного  рода  пособий

представлена вся гамма извращений  от  гомосексуализма  до  садизма.  Само

собой разумеется, продажа этих товаров, как и  литературы,  находящейся  в

первом помещении, беспощадно преследуется  законом,  но  что  поделаешь  -

инспектор Хиггинс остался без индикатора и, следовательно, не может знать,

что творится на Дрейк-стрит.