Я успокаиваю  его,  заявляя,  что  это,  пожалуй,  так,  хотя  он  не

нуждается в успокоении, он давно привык вознаграждать  себя  за  житейские

разочарования духовной пищей, например "Диалогами" Платона. Мы еще немного

беседуем о том о сем, причем я выступаю главным образом в роли  слушателя,

пока  мне  не  приходит  в  голову,  что  пора  заглянуть  к  итальянцу  и

посмотреть, что он там делает.

     Само собой разумеется, итальянец делает спагетти, пиццы и все прочее,

что только может делать итальянец, если он держит ресторан.  Что  касается

самого заведения, то главное его украшение - всевозможные  медные  сосуды,

начищенные до ослепительного блеска и развешанные по стенам и под потолком

вперемешку с копчеными окороками и колбасами.  В  начале  обеденного  часа

дюжина мраморных столиков заведения обычно  густо  населена,  и  потому  я

прихожу сюда только к часу дня, когда здесь можно есть, не опасаясь, что в

любую минуту тебе в бок вонзится чей-то локоть.

     В это же время -  когда  схлынет  толпа  проголодавшихся  служащих  и

случайных едоков - ресторан  посещают  его  завсегдатаи,  в  том  числе  и

адъютанты Дрейка - траурный красавец Райт и болгарин  Михаил  Милев,  или,

как его тут по-свойски называют, Майк.

     Этот болгарский Майк  -  человек  сравнительно  молодой,  хотя  какой

именно смысл вложен в это слово, сказать трудно. Мальчишкой я считал,  что

если человеку стукнуло тридцать, то он уже  старик.  А  Милеву  уже  давно

перевалило за тридцать, он уверенно приближается к следующему десятилетию.

Помимо возраста, о нем трудно сказать что-либо определенное: особых примет

он  не  имеет  и  вообще  все  у  него  слишком  обыкновенное.   До   того

обыкновенное, что нечего ни описать, ни запомнить, не считая его  привычки

- а она, как  известно,  вторая  натура  -  держать  себя  с  подчеркнутой

важностью и самоуверенностью. Оно и  понятно.  Надо  же  чем-то  возмещать

нехватку собственного достоинства и уверенности в себе.

     Милев выступает так торжественно, будто принимает  парад  королевской

гвардии перед Букингемским дворцом; делает заказ  таким  громким  голосом,

будто весь ресторан обязан знать, что этот господин сегодня будет есть  не

что иное, как  бифштекс  с  макаронами,  процесс  еды  сопровождает  такой

жестикуляцией, будто не обедает, а дает уроки хороших манер за столом.

     Той же претенциозностью блистает его костюм, который ясно показывает,

что Майк полностью в курсе всех модных веяний на  Карнеби-стрит.  Впрочем,

не считая ярких шейных платков, воротничков  особого  покроя  и  обуви  на

двойном каблуке, костюм Майка чаще всего состоит из синей хлопчатобумажной

куртки и таких же  брюк  -  традиционного  рабочего  костюма  американских

скотоводов, который неизвестно почему стал в наше время  символом  шика  у

молодежи.

     Отношения между  ковбоем  Майком  и  этим  агентом  похоронного  бюро

Райтом, насколько можно судить со стороны, весьма прохладны и  чаще  всего

исчерпываются пожеланиями доброго дня.