– Очень сожалею, леди, что вы ведете такую унылую житуху, – мрачно пробурчал Миндередес. – А зато у меня такое планировалось на сегодняшний вечер!.. И уже третий раз из‑за работы приходится отказывать этой цыпочке. Я чувствую, девочка скоро пошлет меня куда подальше и будет права.

Миндередес ссутулился, зябко поеживаясь. Потом выудил из кармана жвачку, сдернул обертку, забросил пластинку в рот и начал ожесточенно жевать, будто пытаясь компенсировать все потери неудавшегося вечера. Роста он был невысокого, жилистый, с редеющими темными волосами, зато цвет глаз поражал своеобразием: радужки были редкостного зеленого оттенка, при определенных поворотах взблескивавшего золотыми искрами, а взгляд – вечно голодный, беспокойный, словно его голод невозможно было надолго утолить.

– И кто же эта бедняжка? Я ее знаю? – уточнила Донован, разматывая шарф и расстегивая куртку: она разгорячилась и немного вспотела после энергичной пробежки из паба.

– Новая барменша из «Бычьей головы». Ну помнишь, брюнеточка с короткой стрижкой. Полячка, с большими такими… – Он обрисовал формы у себя перед грудью.

– Да она по‑английски‑то едва лопочет! – фыркнула Фини, вздергивая брови.

Миндередес, продолжая ожесточенно жевать, растянул в ухмылке губы:

– Какое это имеет значение?

Донован скучливо покачала головой. Успех Миндередеса у женщин был выше ее понимания. Его эмоциональное развитие застряло на подростковом уровне, хотя он умел включать обаяние – на свой грубый и примитивный лад, когда ему того требовалось. Сэм гордилась, что осталась одной из немногих незамужних женщин в отделе, не поддавшихся его чарам. В каких рядах находится Фини, Сэм не знала и не трудилась узнать.

Когда Уайтмен принялся раздавать каждому по кругу скрепленные бумаги, в офис вошла сержант Иветт Дикенсон. В руке ее дымилась чашка.

Тарталья оглянулся на Иветт:

– Еще кто‑нибудь должен подойти?

– Нет, сэр. Остальные продолжают проверять людей, имена которых назвал Крамер.

Иветт подошла к Донован, Фини и Миндередесу, вытянула из‑за ближайшего стола стул и осторожно на него опустилась. Позевывая, она сняла очки, потерла глаза и вступила в сражение с толстыми линзами очков – принялась протирать их подолом юбки. Иветт находилась уже на восьмом месяце беременности, и многие поручения были для нее слишком утомительны, однако уходить в отпуск раньше чем через несколько недель она не собиралась. Интересно, подумала Донован, протянет ли Иветт до декрета или возьмет отпуск за свой счет?

– Ну что ж… – Тарталья хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание группы. – Давайте приступим. Дэйв наткнулся на золотую жилу в компьютере Джеммы Крамер. Утром поступит полная информация, но я хочу услышать ваше предварительное мнение прямо сейчас. – Он повернулся к Уайтмену.

Тот прочистил горло и начал:

– Бумаги, которые я вам сейчас роздал, это распечатки мейлов Джеммы Крамер. Взглянуть я успел только мельком, потому что ее ноутбук нужно срочно переслать в Ньюлендс‑парк для доскональной проверки. Но, думаю, самое интересное я выудил, не исключено, что больше ничего любопытного там и не найдется. Как сами увидите, обнаружилось почти пятьдесят посланий, каковыми обменялись в течение последних трех месяцев Джемма и некий человек по имени Том.

– Последнее сообщение пришло от неведомого Тома накануне смерти Джеммы, – прибавил Тарталья. – Судя по содержанию, он – именно тот мужчина, с которым ее видели перед церковью.

Группа углубилась в чтение, покашливание и шуршание бумаги прекратились. В мертвой тишине слышалось только приглушенное бульканье Джемминого компьютера, который Уайтмен оставил открытым на столе.