– Он холостяк, его инициалы В. Ф., – рассказывал врач, далекий от каких-либо меркантильных побуждений. – Вот его старый адрес, но, судя по всему, он съехал оттуда несколько дней назад, а к новому месту приедет, пожалуй, не раньше чем к Новому году. Скорее всего, он поспешит, чтобы побыстрей успеть принять дела. На вашем месте я бы сперва ему написал.

– Но это означает потерять минимум два дня, а то и больше, если он еще не доехал, – возразил я.

Меня всего без остатка увлекла идея как можно быстрее увидеться с этим провинциальным управляющим, и мне казалось, что если я встречусь с ним во время рождественских каникул, то праздничная атмосфера и ужин с возлияниями станут союзниками в предстоящем мне непростом деле.

– В таком случае, – заметил хирург, – я бы взял спокойную, не слишком норовистую лошадь и отправился в путь. А вот руку вам пока что утруждать не рекомендуется.

– А поездом разве не лучше?

– Да как вам сказать… От станции все равно неблизко. Надеюсь, вы умеете ездить верхом?

– Конечно.

– Ну так и поезжайте. Дорога там прекрасная, она проходит через Уиттлси и Долину Благоденствия. Я дам вам карту, и вы увидите все источники, откуда вода поступает в наш город. Чистейшие родники, доложу я вам! Как жаль, что у меня нет времени, чтобы поехать с вами.

– А вы не знаете, где можно нанять лошадь?

Врач на минуту задумался.

– У меня есть кобыла, которая уже довольно долго стоит без дела, – признался он наконец. – Она без труда одолеет сто километров, к тому же я буду уверен, что с ней вы уж точно руку напрягать не будете.

– Ну право же не стоит! – попытался возражать я.

– Но вы же Эй-Джей Раффлз, и покончим на этом, – твердо заявил он.

Я, по правде сказать, не ожидал ни столь благожелательного отношения к своей персоне, ни столь наглядного проявления радушия, которое теперь, к сожалению, встречается лишь в колониях.

Раффлз отхлебнул виски, затушил окурок и тотчас же закурил новую сигарету.

– Ну вот, я кое-как написал В. Ф. несколько строчек. Рана на руке, как ты догадываешься, была серьезной лишь для игры в крикет, но, в общем, больших неудобств мне не доставляла – я всего лишь рассек средний палец. Наутро доктор посадил меня на здоровенную лошадь, которая без труда потянула бы целую карету «скорой помощи». Провожать меня вышла половина команды, вторая же ее половина не явилась лишь потому, что сердилась на меня за то, что я не остался посмотреть матч. Как будто бы одним своим присутствием я помог бы им выиграть. Они, разумеется, не знали, что я затеял свою игру, а мне было невдомек, какие меня ждали перипетии.

Поездка выдалась небезынтересная, особенно когда я проехал Уиттлси, совершенно отвратительный городишко у самого начала бесконечной долины. Запомнился мне он лишь тем, что там я отведал горячей баранины с чаем под нещадно палившим солнцем. Первые полсотни километров я передвигался по прекрасной мощеной дороге, по которой можно при желании объехать полмира, но после Уиттлси она превратилась в еле различимую тропинку, вьющуюся среди низкорослого кустарника. Временами она вообще пропадала из виду, так что я целиком и полностью полагался только на свою кобылу. Потом тропка спустилась в лощину и пошла вдоль пересохшего русла какой-то речушки. Я мог любоваться настоящим пиршеством красок – по обе стороны от тропинки густо росли эвкалипты, на ветвях которых сидело множество попугаев всех цветов радуги. Чуть позже я оказался в зарослях засохших деревьев. Голые, словно выбеленные, ветви без единого листа тянулись к небу, стояла мертвая тишина, и мне показалось, что все вокруг вымерло.