Клэрмонт поспешил закрыть дверь и спросил:

– Дэвлин, не так ли?

– Так точно, Симус Дэвлин к вашим услугам, сэр!

– Довольно одинокая у вас жизнь, не правда ли?

– Все зависит от того, что под этим понимать. Разумеется, я тут один, но тем не менее, я никогда не ощущаю себя одиноким, – он закрыл книгу, которую читал, и бережно прижал ее к груди обеими руками. – Если уж говорить об одиночестве, полковник, то вы скорее найдете его в кабине у машиниста. Конечно, там можно перекинуться парой слов с кочегаром, но разве что услышишь в таком шуме! А если дождь, снег или туман? Ведь приходится все время выглядывать и смотреть на линию, все ли в порядке.

Так что там вы то паритесь у топки, то коченеете от холода. – Мысль тормозного уже бежала дальше. – Мне ли не знать этого – я провел свои 45 лет подобным образом, но несколько лет назад – слава богу! – разделался с этим. – Он с известной долей гордости огляделся по сторонам. – Здесь у меня самая лучшая работа на всей железной дороге. Собственная печурка, собственная еда, постель, кресло, книги...

– Еще много лет до пенсии?

Дэвлин довольно улыбнулся.

– Полковник, очень... как бы это сказать дипломатичнее, что ли.

Разумеется, вы правы, сэр, я уже староват для работы, но я куда‑то затерял свое свидетельство о рождении, и это обстоятельство поставило компанию Юнион Пасифик в несколько затруднительное положение. Тем не менее, это мой последний рейс, полковник. Когда я вернусь на восток, мне останется только сидеть у очага в доме внучки.

– Скажите, Дэвлин, как вы тут проводите время?

– Ну, я стряпаю, ем, сплю...

– Да, кстати, насчет сна. Если вы спите, а на линии крутой поворот или спуск, что тогда?

– Не волнуйтесь, сэр! Крис Банлон и я наладили, как теперь говорят коммуникацию: простая проволока в трубке, но действует отлично. Крис дергает за веревку несколько раз и тут звенит. Тогда я в ответ дергаю один раз: дескать жив и не сплю. Тогда он дергает один раз, два, три или четыре, в зависимости от того, с какой силой я должен повернуть тормозное колесо. Работает безотказно, полковник!

– Но вы ведь не можете все время только есть и спать?

– Я читаю, сэр, много читаю. По несколько часов в день.

Клэрмонт недоуменно огляделся.

– А вы, вероятно хорошо спрятали библиотеку?

– У меня нет библиотеки, сэр. Только вот эта книга. Это все, что я читаю, – он протянул книгу Клэрмонту. Это была старая и потрепанная Библия.

– Понятно! – полковнику, Клэрмонту который принципиально не ходил в церковь и соприкасался с религией только во время похоронной службы, стало как‑то неловко. – Ну что ж, Дэвлин, будем надеяться на благополучное прибытие в форт Гумбольдт, а для вас и на обратное путешествие на восток.

– Благодарю вас, сэр! – Дэвлин снова надел очки и не успел полковник выйти из тормозного вагона, как вновь принялся за свою любимую библию.

Полковник бодро зашагал к голове эшелона. У вагонов с лошадьми хлопотал Белью с подчиненными.

– Животные и люди – все на месте? – спросил Клэрмонт.

– Да, сэр.

– Пяти минут хватит?

– Вполне, сэр.

Полковник кивнул и двинулся дальше. Из‑за угла депо возник Пирс и поспешно направился к Клэрмонту.

– Я знаю, вы никогда этого не сделаете, полковник, – проронил Пирс, но по‑настоящему вам следовало бы извиниться перед Белью и его людьми.

– Не нашли? И никаких следов?

– Я не знаю, куда они исчезли, но одно могу сказать наверняка: в Риз‑Сити их нет! И могу дать голову на отсечение, что это так!

Как ни странно, первой реакцией полковника было чувство облегчения.