– Восьмидесяти четырех? – Фэрчайлд выпустил последний заряд своего быстро угасающего высокомерия.

– Говоря вашими же словами, губернатор, мы незнаем, случайно ли погибли три вагона с людьми, точно также, как незнаем, кто несет ответственность за массовое убийство, но наверное, один из вас восьмерых, ибо мы не исключаем Банлона и Рэфферти, хотя они здесь и не присутствуют, но, разумеется, обязаны исключить мисс Фэрчайлд. Возможно, действовал не один человек, а двое. А может быть и больше. А что касается меня, то я действительно изучал судебную медицину, хотя вы этому можете и не верить.

Помедлив, Дикин демонстративно повернулся спиной ко всей компании, облокотился на медный поручень под окном и устремил взор в сгущающиеся и насыщенные снегом сумерки.

Глава 6

Банлон остановил поезд, проверил надежность тормозов, зафиксировал их, устало протер лоб тряпкой и повернулся к Рэфферти, который стоял полуприслонившись к стенке кабины, полузакрыв глаза от крайней усталости.

– Хватит, – прохрипел Банлон.

– Да, хватит, просто умираю от усталости, – отозвался Рэфферти.

– Мы уже трупы! Пошли, найдем нашего полковника!

В это время полковник сидел у топившейся топки. Рядом с ним съежившись и теснясь поближе друг к другу, сидели губернатор, О'Брайен, Пирс и Марика. У каждого в руке находился стакан с каким‑нибудь напитком.

Дикин сидел на полу в дальнем углу, дрожа от холода. В его руке, разумеется, не было никакого стакана.

Дверь на первую площадку открылась и в вагон ввалились Банлон и Рэфферти. Вместе с ними ворвалась струя холодного воздуха и снега. Они быстро прихлопнули за собой дверь. Лица их были бледные и изможденные.

С трудом подавив очередной зевок, Банлон сказал:

– Такое дело полковник: либо мы должны поспать, либо мы просто свалимся.

– Вы прекрасно потрудились, Банлон! Что касается вас, Рэфферти, то я горжусь вами. Можете лечь на мою койку, Банлон, а вы Рэфферти – на койку майора.

– Благодарю, – Банлон еще раз зевнул. – Одна деталь, полковник...

Кто‑то должен все время поддерживать пар. Если этого не сделать, то вода в конденсаторах замерзнет, а до форта Гумбольдт еще далековато.

Дикин с трудом поднялся на ноги.

– Я не любитель пеших прогулок и берусь поддерживать огонь.

– Вы? – Пирс подозрительно уставился на Дикина. – Откуда вдруг такая сознательность?

– Сознательность? Меньше всего я желаю сотрудничать с любым из вас.

Но мне холодно – в этом углу здорово дует, а в кабине машиниста мне будет тепло и уютно. Кроме того, мне не хотелось бы провести здесь остаток ночи, Пирс. Чем дальше я буду от вас, тем спокойнее буду себя чувствовать. Я ведь единственный человек, которому можно доверять! Или вы забыли, что я остался единственным среди вас, на кого не падает подозрение.

Дикин повернулся и вопросительно посмотрел на Банлона, который в свою очередь глянул на полковника. После непродолжительного колебания, тот утвердительно кивнул.

– Подкидывайте дров столько, чтобы стрелка манометра оставалась между синей и красной отметками, – подсказал Банлон Дикину.

Дикин кивнул и вышел. Пирс с беспокойством проводил его взглядом и повернулся к полковнику Клэрмонту.

– Не нравится мне это! Что помешает ему отцепить паровоз и удрать? Мы же знаем, на что способен этот подонок!

– Ему помешает вот это, шериф! – Банлон взял ключ из кармана и показал его Пирсу.