Купив кольцо, Анна надела его и стала расхаживать с важным видом. Но если кто-нибудь замечал обнову и восклицал: «Ух ты! Кольцо!» — она живо прятала руку за спину и бормотала, что это пустяк, детская побрякушка. Про волшебные свойства кольца она молчала, но оно действовало! Как они все глазели на ее палец — и Матсик, и мама, и Миа! И тот длинноногий верзила, что торговал камбалой на базаре!

Первое время после того случая на море он ходил без очков, верно, они остались на дне, но выход нашелся: Матсик стал его очками, помогал ему разложить рыбу на прилавке и считал за него деньги. Правда, Матсик был не силен в арифметике, должно быть, поэтому Камбала все же обзавелся новыми очками. Как он уставился сквозь них на Анну, когда мама послала ее за рыбой на базар! Словно в жизни людей не видел.

— Какую мне взять? — спросила она, перебирая камбалу.

Он глянул ей прямо в глаза, но взгляд его тут же смущенно скользнул вниз. По шее Анны, по грязному джемперу, по руке, остановился на пальцах, которые щупали рыбу, и наткнулся на кольцо, у нее даже сердце замерло!

Когда он снова поднял взгляд и посмотрел ей в глаза, сразу было видно, что она ему кажется первой красавицей на свете! Анна повернула кругом и помчалась прочь, петляя между прилавками, бежала так до старых домов и только здесь остановилась в переулке, чтобы отдышаться. Какая уж тут камбала, пришлось ей идти в универсам и покупать замороженные котлеты.

На пути в магазин Анна задержалась перед чьим-то маленьким домом, увидев в темном окне свое отражение. Она долго рассматривала себя, недоумевая: неужели и впрямь кольцо может сделать человека таким прекрасным? Вдруг окно распахнулось, и наружу выглянула старая женщина.

— Что за манера — глазеть через окна в чужие квартиры! — ворчливо произнесла она.

Анна испуганно потупилась и смущенно покрутила кольцо. Тут же вспомнила, что при этом кольце никто не может злиться на нее по-настоящему, и улыбнулась так виновато, что окно тихо и незлобиво закрылось.

За обедом никто не высказывал громко своих чувств, но Анна видела, как они тайком любуются ею, когда думают, что она не видит. Они смотрели на нее совсем другими глазами. Особенно старшая сестра сразу так ее полюбила, что Анна, принимая от нее кастрюлю, почувствовала, как ее пальцы источают нестерпимый жар, и поспешила отдернуть руку, а Крокодилица вскрикнула, и на лице ее было написано: «Неужели это наша Анна?» Правда, вслух она сказала другое:

— Что за раззява! Не может толком кастрюлю взять! И когда только ты перестанешь мух считать, пора бы уже быть повнимательней!

Ох как Анну подмывало вцепиться ей в волосы, но она сделала над собой усилие, так что даже слезы выступили, и поспешила перевести взгляд на волшебное кольцо. Да, не просто быть красивой, когда любовь твоей старшей сестры выражается таким способом.

А кончики пальцев горели, и слезинки продолжали капать. Подошел Матсик, ласково прижался к ней и попросил показать ожог. Она милостиво разрешила. Пусть люди любуются ею, никому не запрещается! А может быть, назначить плату? Пятачок? Или гривенник? Тут раздался папин сердитый голос:

— Анна, кончай вилкой еду ковырять. Наелась — убери за собой со стола да подмети, вон как морковку разбросали!

Но Анне было не до них. Ее неудержимо потянуло к Пейтеру, чтобы испытать на нем действие кольца, и она поднялась со стула, озаренная таким волшебным сиянием, что все на миг обомлели и кто-то крикнул:

— Ты куда это собралась? Мы еще не кончили обедать!

А когда они пришли в чувство, Анна уже мчалась к Пейтеру.

Под деревьями в саду Пейтера таился сумрак, и в самой гуще зелени сидел папа Пейтера, неподвижно уставясь в газету.