Уокер выпрямился и перевел дыхание. Все остальные пленники, собранные здесь с множества планет и миров, спали, валялись, болтали, ели, упражнялись, а в некоторых случаях занимались чем-то совершенно для Уокера непонятным и непостижимым, как и они сами. Кто из них привлекает наибольшее внимание виленджи? На кого они, наоборот, не обращают внимания, потому что те безвредны или, еще лучше, скучны?

Мысленно он согласился с мудростью Джорджа. Он прав. Это был ответ — во всяком случае, на ближайшее будущее. С этого момента он станет скучным, как сама скука. Он станет скучным настолько, что виленджи забудут о нем и займутся более непредсказуемыми обитателями большого загона.

Но, прикидываясь скучным и неинтересным, он будет узнавать все, что возможно, о пленниках и тюремщиках, привлекая как можно меньше внимания к себе и к Джорджу.

Было очень забавно наблюдать, как маленькая замызганная дворняжка заводит друзей. Если есть у собак врожденный дар, так это дар заводить друзей. Виляя хвостом и вывалив язык, пес неторопливо подходил к какой-нибудь твари, похожей на плод горячечного воображения обкурившегося опиумом непризнанного литературного гения из лондонских трущоб, и приветливо лаял. Получив сигнал, переведенный с помощью приспособлений виленджи на понятный ему язык, чудовище неизменно складывалось, становилось на колени или совершало какое-то иное действие, чтобы сравняться ростом с псом. Не проходило и нескольких минут, как новоиспеченные приятели уже о чем-то оживленно и дружелюбно болтали.

Уокер пытался поступать так же, но у него не было сверхъестественной способности его четвероногого друга легко втираться в доверие к другим. Эти неудачи сильно тревожили Уокера, потому что он не понимал их причины. На работе и на отдыхе он всегда свободно общался со знакомыми. На старших курсах университета товарищи по футбольной команде единодушно избрали его помощником капитана. С детства он всегда хорошо сходился с людьми.

Но с не людьми дело, по-видимому, обстояло совсем иначе.

Джорджа, как только он трусцой подбегал к разным инопланетным созданиям, всегда приветствовали криками, повизгиванием, трубными возгласами, писком, шепотом и веселым гиканьем, но Уокера неизменно встречали неуверенно, а иногда и с нескрываемым безразличием.

— Тебе надо сильнее стараться, Марк, — сказал ему однажды Джордж. — Все знают и помнят, что случилось с трехногим. Теперь все также знают, что произошло между тобой и гуабой. Те правила, что действуют на Земле среди людей и отчасти среди собак, равным образом действуют и здесь. Заставь одного заключенного шпионить за другим, и работа надзирателя сразу многократно облегчается. — Джордж обернулся и мотнул головой в сторону центра большого загона, где собрались представители трех инопланетных видов: — Смотри, как скованно ведет себя эта группа, а ведь они встречаются под этим деревом уже не первую неделю и вроде бы неплохо знают друг друга. Они от всей души хотели бы доверять друг другу, за явным исключением гуабы. Но никто не знает, кто еще может выдать его виленджи, а кто — нет.

Сев на мягкую траву, Уокер принялся рассеянно бросать в углубление мелкие камешки.

— Но моя находка той штуки была исключением, не так ли?

Перестав вилять хвостом, пес кивнул:

— Насколько я знаю, да, это было исключение.