Зина отрицательно покачала головой.

— Груз не любит меня. Он не станет со мной разговаривать. 

— Ну что ты! — серьезно возразил Крюков. — При чем тут личные отношения? Ведь он советский инженер.

— Ладно! сказала Зина, приняв решение, и тряхнула головой, отгоняя от себя неприятные мысли. — Голубчик, дорогой, — обратилась она к Крюкову, — у меня к тебе просьба. Тебе ведь по дороге... Зайди к нам, передай Чжоу, что я вернусь позже. Я побегу к Николаю Семеновичу... Я ему докажу, что он ошибается. Честное слово, ошибается!

— Только не надо ссылаться на меня — предупредил ее Крюков. — Мне не хочется с ним ссориться.

— О тебе ни слова, — успокоила его Зина. — Спасибо, что предупредил. А Чжоу скажи, что я запоздаю, что у меня важное дело. Скажи, что я задержусь у Груза. Чтобы он ни о чем не беспокоился. Ладно?

— Все передам, — заверил ее Крюков и пошел между станков по-прежнему спокойно, деловито, уверенно.

Зина сунула тряпку в ящик и побежала к выходу.

Она замедлила шаги только перед самой квартирой инженера, перевела дыхание, стараясь успокоиться, медленно поднялась по лестнице, осторожно постучала в дверь, подождала и постучала настойчивее.

 Дверь открыла Маша, домашняя работница Груза, пожилая, толстая, добродушная женщина, желавшая казаться строгой и недоступной.

Она знала Зину, но даже не поздоровалась с ней,  рассерженная и стуком в дверь и несвоевременным появлением гостьи. 

— Маша, мне Николай Семенович нужен, — просительно обратилась к ней Зина.

— Нельзя,— сказала Маша, не скрывая своего негодования. — Глаза свои точно все потеряли! Кто бы ни пришел, обязательно стучит. — Она указала на кнопку электрического звонка. — У нас звонок! Понимаешь, зво-нок!

— Маша, мне некогда! — попросила Зина. — До зарезу нужно...

— Занят Николай Семенович, — привычно упиралась Маша, умевшая оберегать хозяина от незваных гостей. — Занят он, беспонятная! Никого не велел пускать...

— Машечка, родненькая, — взмолилась Зина, — мне он разрешит на минуточку, я по важному делу...

— Знаем мы вашу минуточку... — неожиданно Маша смягчилась. — Ну, что с вами поделаешь!

Она пропустила Зину в комнату.

Инженер сидел за большим чертежным столом. Большая передвижная лампа с рефлектором ярко освещала развернутые чертежи.

— Извините, Николай Семенович, — смущенно произнесла Зина: — У меня к вам дело...

Груз удивленно встал из-за стола.

— Тебе известно, что я в это время очень занят, — сдержанно упрекнул он ее. — Тебе же известно...

— Николай Семенович, — горячо сказала Зина, — вы ошибаетесь! Станок в хорошем состоянии…

— Ничего не понимаю, — Груз развел руками. — О чем ты? 

— Николай Семенович, не скрывайте, — принялась  упрашивать Зина. — Мне известно о завтрашнем заседании. Простои случались не по моей вине. Я не уйду, пока мы вместе не проверим всех показателей...

Инженер начал догадываться, что Зина стала жертвой какого-то недоразумения, и его тронула ее горячность.

— Не уйдешь? — спросил он, слегка улыбаясь. — Так и быть, милицию вызывать не буду. Поговорим, коли так. Только не здесь. Пойдем в столовую.

Он погасил лампу и вышел вслед за гостьей, плотно закрыв дверь в кабинет.

ХХ

Будильник постукивал до того назойливо, что Чжоу начал злиться на него, как на живое существо. Часы торопились, а Зина не шла.