|
А там, где раньше была установка, теперь мерцала, будто остывая, какая-то непонятная энергетическая аномалия, более всего похожая на старое зеркало с тусклой, ничего не отражающей амальгамой. Края «зеркала», слегка выпуклого, постепенно стягивались к центру. На улице слышались чьи-то панические выкрики. — Эй, что там?.. — Бомба, что ли?.. — Спецназ, спецназ вызывайте! И сапёров! — Может, бойлер лопнул?.. Юся осторожно подошёл к «зеркалу», которое походило уже на большое мутное увеличительное стекло. Откуда-то возникло слово — «линза». Да, линза, лучше не скажешь. Юся протянул к линзе руку, и абсолютно ничего не почувствовал. Засунул руку в линзу по локоть. Ощущение едва заметного сквозняка там, внутри мерцания. Что это? Что у него получилось? Он пошарил рукой у стены и наткнулся на швабру. Отлично. Взяв швабру за самый кончик, и не обращая уже на шум с улицы никакого внимания, Юся засунул черенок целиком в линзу. Вытащил обратно. Ничего не изменилось. Может, надо вытащить с другой стороны? Он вновь засунул швабру в линзу и отпустил. Черенок выскользнул из рук, но в результате этого манёвра ничего не случилось. В смысле — не последовало никакого звука падения. Юся несколько раз обошёл вокруг линзы. Швабры нигде не было. Он попытался наощупь отыскать её в линзе, и тоже не преуспел. Края линзы продолжали сжиматься, чем ближе к центру, тем быстрее. Если сначала диаметр этой аномалии был около двух метров, то сейчас линза сжалась до полутора. Невероятная хрень получилась, обидно, что теперь вряд ли кому придёт в голову повторить Юсин опыт. Народоволец Кибальчич, ожидая смертной казни в камере, придумывал космический корабль, но никто его прожекты всерьёз не воспринял. А Юся даже сам не понял, что у него вышло, и теперь загремит в тюрьму, и вряд ли кто его будет слушать, как и Кибальчича. А может, плюнуть на всё, и самому попробовать влезть внутрь? Хуже ведь, чем есть, точно не будет. Дверь в бойлерную завизжала — видимо, снаружи решили разрезать щеколду болгаркой. Линза была уже чуть меньше метра диаметром. Юся сглотнул, зажмурился — и щучкой нырнул в линзу. Горемыка пришёл позже всех. Двор был битком набит народом. Рядом с бойлерной командовал Воронин в бронежилете, но слышно его не было: дверь пилили болгаркой. Вдоль стены выстроились готовые к штурму спецназовцы. В толпе за ограждением стояла Модестовна. Начальница ЖЭУ напоминала один из конденсаторов в Юсином агрегате: дотронешься — и ударит током. — Уже орудуют? — спросил Горемыка. — А будто сам не видишь, — огрызнулась Модестовна. — Говори толком, не жеманничай. — Да, блин, связался с тобой парень — и увяз. Говорила же, предупреждала же парня — не лезь, не суйся! — Он что — там?! — А что, не видишь — изнутри закрыто? А кто его теперь вытаскивать будет? Генерал Лизюков? — Ах, ты... — чертыхнулся Петрович. Не успел парень свалить. Что же теперь будет?! — Гестапа приехала, обыск делать хотела. Уж не знаю, чего они там найти хотела — сам видел, какая у парня там хрень была собрана. Хрень у Юси и впрямь была знатная: всюду огоньки, стенды с непонятными электроприборами, даже компьютер дворник из подручных средств смастерил. — А потом что-то рвануло, все заорали про бомбу, а эти идиоты и рады стараться. — А что рвануло? — Да откуда ж я знаю? Мог и емкостной лопнуть, он же старый уже, в этом году менять хотели... В это время щеколду разрезали, дверь открылась, и в помещение влетело несколько газовых гранат. Раздалось пять хлопков, бойлерную заволокло дымом. Через несколько минут, едва видимость можно было считать удовлетворительной, бойцы спецназа с глухими из-за противогазов криками «лицом на пол, руки за голову, не двигаться», обильно приправленными ругательствами, ворвались в логово террориста. |
