– Я говорил о колдунах с Марроком, – мягко ответил Адам. – Это он велел мне приставить к тебе круглосуточную охрану. Он сказал, что никто не знает, каким чудовищем‑демоном одержим этот вампир.

– Я знаю! – рявкнула я. Ну уж если охранять меня приказал Маррок, я обречена. И для Адама это тоже не секрет.

– Елизавета сказала мне, что ты ей звонила и расспрашивала о колдунах, – сказал он.

– Да. Радуйся: она сказала мне только, что ты велел ей никому ничего не рассказывать.

Это было не совсем верно.

На самом деле старая ведьма сказала мне: «Адам говорит, чтобы ты в это не лезла. Он умный человек, Адам. Пусть волки охотятся за колдуном, Мерседес Томпсон. Койоту не тягаться с демоном».

– Уоррен и Стефан позаботятся о Литтлтоне, – сказал Адам. Голос его звучал сочувственно. Он может проявить сочувствие, потому что знает: я лишена всякой возможности возражать.

– Уоррен и Стефан охотятся на тигра с пращей, – ответила я. – Может, убьют, а может, тигр развернется и сам убьет их обоих. А тем временем Хани разгуливает в белых брюках и смотрит, как я регулирую двигатели.

Я подошла к одному из висячих мешков с песком и начала отрабатывать удары ногой. Я не хотела так говорить. Не хотела показывать, насколько я встревожена. Адам, может, и спокоен, но он ведь не был в одной комнате с этой тварью.

– Мерси, – сказал Адам, понаблюдав за мной. Я перешла к боковым пинкам. – Отвертка очень полезный инструмент, но ты же не пользуешься ею, когда нужна паяльная лампа. Я знаю, ты раздражена. Я знаю: ты хочешь быть с ними – потому что видела, на что способен Литтлтон. Но если ты пойдешь с ними, кто‑нибудь погибнет, защищая тебя.

– Думаешь, я не понимаю? – выпалила я, испуганная тем, как хорошо он меня знает: именно это больше всего выводило меня из равновесия, пока другие охотились на Литтлтона. Я перестала пинаться и смотрела на раскачивающийся черный мешок, подавляя желание ударить Адама.

Я умею оборачиваться койотом. Я проворнее любого человека. На меня не действует магия вампиров – часть этой магии, причем я не знаю, какая именно. Но других сверхъестественных способностей у меня нет. А этих недостаточно, чтобы охотиться за Литтлтоном.

Если бы в ту ночь я порвала шлейку, колдун убил бы меня. Я это знала, но это не уменьшало сознания вины, когда я смотрела на горничную. Я хотела сама покончить с колдуном. Впиться клыками ему в горло и почувствовать вкус его крови. На самом деле я хотела, отчаянно хотела убить этого улыбающегося мертвого сукина сына!

– Елизавета к нему не пойдет, – сказал Адам. – Очевидно, демоны как‑то влияют на ведьм. Не только ты держишься в стороне.

– Знаешь, сегодня по одному каналу показали интервью с сестрой человека, которого вампиры обвинили в убийстве. – Я дважды наподдала мешку. – Она плакала. Говорила, что у брата были проблемы в браке, но она представить себе не могла, что он так поступит. – Я снова лягнула мешок, выдохнув от усилий. – А знаешь, почему она не могла себе этого представить? Потому что бедняга действительно ничего не сделал, только оказался не в том месте и не в то время.

– Мы не можем позволить обнаружить вампиров, – сказал Адам.

Я видела, что его эта ложь тоже беспокоит. Адам честен, но сознает, что необходимо. Я тоже. Но это не значит, что мне это должно нравиться.

– Я знаю, что вампиры должны скрывать свое присутствие, – сказала я мешку с песком.